Книга абсурдов и любви - страница 32

– Так героиня заграничная, не нашенская, а я русская, – вздрючилась Капа. – Ты вклеила меня в какую – то страну Барбария, Барбария, чудесная Барбария, волшебная Барбария, – завелась хозяйка, – а я там ни разу не была, не знаю, где находится.

– Где, где. Географию нужно читать. Недалеко от джунглей. А джунгли все знают. Там темно и ни хрена не видно. Так что тебе только и отвечать: ах, какие прекрасные в Барбарии джунгли. Ах, какие… Утихомирься.

– Да как же утихомириться. Меня начнут расспрашивать, а что мне отвечать? Твой ответ мне не нравится.

– Ну, если мой не нравится, то отвечай так, как отвечал Саша Калягин в фильма «Здравствуйте, я ваша тётя!». Просмотри ещё раз этот фильмы и выучи его на зубок. Впрочем, и отвечать не нужно будет. Ты онемела от нищеты, – застолбила Вика. – Может добавить ещё и оглохла?

– А как же общаться?

– Через племянницу.

– А она кто?

– Я. Видишь, сколько беру на себя. Орла будем выдавать за мутированного попугая. Это же классный ход.

– А где мы моего мучителя Хуано найдём?

– А зачем его искать. Ты же убила его из – за благородных побуждений. Восстановила справедливость. Отомстила за то, что он подлюга издевался на тобой.

– Совсем чокнулась. Справедливость. Сейчас за справедливость и сажают.

– Добавишь к своим ролям ещё роль арестантки. Многоликая Капа. Сама говорила, – поддела Вика. – Невинная жертва. Сочувствия, соболезнования, бабки. Фильм снимут, – неслась Вика. – Я уже и режиссёра наметила.

– Кто?

– Я.

– А где бабки возьмёшь?

– Совсем мозги обесточила. Гонорары от тома получу.

– И сколько мне бабок?

– Вот это деловой разговор. Ну, – начала медленно Вика, – если исходить из того, что я креативный руководитель, то тебе…

– Ты креативный руководитель, потому что живёшь в моей квартире. На улице ты была бы креативной бомжихой.

– Правильно, но я плачу тебе за угол. Сними с меня налоговую нагрузку и тебе будет десять процентов, – рубанула Вика. – Снимешь?

– Нет.

– Почему?

– А потому.

– Что значит потому.

– А то и значит.

– Разве так торгуются? Ты доводы давай. Наседай так, чтоб с меня пар шёл.

– Я артистка, а не торговка.

–Да артисты похлеще торговцев. Ты чем за роли расплачивалась?

– Не твоё собачье дело, – отчеканила Капа.

– Мне стыдно, что я живу с такой артисткой, как ты, которая чуть ли не матом ругается.

– Тогда выметайся.

– Вижу я, что благородные роли ты не играла. Ладно. Пятнадцать.

– Ишь куда хватила.

– А что больше? По-моему, никак нельзя. У тебя доход от продажи ромашек солиднее, чем моя стипендия.

– Роли играю я, а не ты. Сто процентов.

– Ты что свихнулась? – взъерошилась Вика. – Сто процентов. Я же том написала, а ты дрыхнула с орлом, за племянницу выдавать себя стану, но я человек покладистый. Учитывая твою старость, пятьдесят на пятьдесят.

– А кто чай мой пьёт? Тебе тридцать.

– Что ты за чай ухватилась. Я кормлю вас, пою, порядок навожу.

– Поишь, кормишь, порядок наводишь. Ничего бы ты этого не делала, если бы водопровода, плитки и квартиры не было. В сыромятку бы жили и обезвоживались бы. Ты думаешь арию «нет повести печальнее…» легко петь.

– Да что её петь.

– А ты попробуй. Вмиг заметут в психиатричку.

– Не имеют права. Свобода.

– За свободу сейчас за решётку и прячут. А реверансы.

– Да что реверансы.

–А ничего. Пинка получишь.

– Это ещё смотреть нужно. Кто, кого.

–А ручки. Подставь кому – нибудь вмиг под локоть отхватит.

– Я другую артистку найду.