Книга пара - страница 3

– В жйёпу всё!

Я выбежал из подъезда. Мысли в моей голове были как клубок ниток, в который поиграл маленький котёнок. А думал о том как не опоздать на самую важную встречу в моей жизни, о том как нелепо и смешно прозвучала фраза, которую я произнес, убегая, с моим-то акцентом. О том, как бы мне не поскользнутся, пока я бегу. Ночью видимо были небольшие заморозки и лужи превратились в тонкие зеркала, которые отражали в себе пасмурное небо.

Встреча, встреча, я должен успеть. Хорошо, что я заранее подготовил все материалы и упаковал их в тубус три дня назад. Я должен рассказать профессору о моих догадках и исследованиях.

С профессором Блекком я познакомился ещё в колледже. На последнем курсе он преподавал у меня механику, а точнее, историю механики. Его теория отличала и выделяла его среди других профессоров, занимающихся изучениями в этой сфере. Именно он заразил меня манией к изучению «древних инженеров». Именно из-за его теории я приехал в Россию и четыре года изучал местонахождения древних и непонятных машин, которые в большинстве своем находили именно в этой стране. Его лекции в колледже просто завораживали и не позволяли ни на секунду усомниться в его теории. На них присутствовали полные аудитории студентов, приходили даже те, кто никогда не интересовались наукой, а учились в колледже из-за того, что их засунули туда богатые родители. Приходили спортсмены, которые автоматом проходили все обучающие процессы за счёт своих спортивных заслуг. Но и они сидели на лекциях, слушая с открытыми ртами, стараясь законспектировать каждое слово профессора.

Его теория собирала в себе культуры разных стран, наций, поколений в одно целое. Все истории цивилизации тонкими нитями переплетались в одну. И он приводил бесспорные доказательства. Хотя оспорить его теорию пытались многие учёные советы. Оспорить и обвинить его еретиком, в научном понимании конечно. Но многие считали его в большей степени революционером, тем, кто не боится чужого мнения и говорит всему миру о своих догадках. Единственным способом заставить его замолчать у научных советов и коллегий были деньги. Гранты, финансирование, стипендии, лаборатории и доступ к ним давали именно они, решая, кто хороший, а кто плохой. Вот только это не имело воздействия на Дэвида, так как он сам мог стать спонсором кому угодно.

Когда ему исполнилось четырнадцать лет, его дедушка, известный археолог, оставил ему немыслимо огромное наследство. Кроме деда у Дэвида никого не было из родных, и он всё время мотался с дедом по раскопкам. Там-то он и получил первый артефакт из мира «древних инженеров». Дэвиду Блекку уже шестьдесят четыре года, он открыл множество музеев и институтов по всему миру и является спонсором многих экспедиций. С тех пор прошло пятьдесят лет, а другие учёные до сих пор не признают его. Хотя многое им было открыто и доказано.

«Пусть завидуют тому, что им никогда не открыть в своих пыльных кабинетах.»

Как любил повторять он.

Я бежал. После вчерашней гулянки и всего градуса, который до сих пор играет по моим мозгам как по тамтаму. Мой организм был настолько высушен, что при беге мне хотелось упасть в лужу и как в русской сказке начать лакать из неё воду. Правда, они заледенели.

Мне оставалось метров пятьсот до здания, где находился актовый зал. Посмотрел на часы, было сорок минут одиннадцатого, я успевал. Я начал замедлять бег, чтобы перевести дыхание, но тут повернул за угол здания, за которым находился парадный вход. На площади перед входом всё было заставлено машинами. Причём машины были поставлены так плотно, что складывалось впечатление одного большого металлического куба, через который мне предстояло как-то пробраться ко входу. Немыслимыми и смешными движениями я это сделал, но на пути меня встретил очередной квест. Пробраться через стадо бездушных карьеристов, а точнее прессы. Хотя, впрочем, это одно и тоже, они только и смотрят за тобой, пытаясь поймать эксклюзивный кадр или фразу.