«Нет, пусть только не исчезает».
Билет будто сам прыгнул в руку из бездны кармана. Алиса сжалась. Вот сейчас.
«Плавно. Просто плавно. Улыбнись».
Взгляд точь-в-точь как голос. Такого не бывает. Таких пишут в романах, снимают в фильмах. Стоит лениво-пафосно, ждёт. Её ждёт.
– Алис!
– М? – Подняла голову. Поняла, что уснула на плече Мрака. – Ой, извини, пожалуйста.
– Да ничего. Скоро просто выходим. У тебя всё хорошо?
– Да. Да, просто сегодня не выспалась.
– Бывает. Точно хочешь на день рождения?
– Ага. Неделя выдалась трудная, сегодня очень хочется выпить.
Расстались у лифтов, договорились встретиться у именинницы. Душ, взгляд на шкаф с платьями – всё-таки лень. Джинсы, худи. Можно идти.
Мир тесен, общага заселена так, что пустые бутылки падают разве что за батареи. Неизвестно, как в эту комнату впихнулось полкурса. Именинница оказалась жутко популярной. Ну или просто крайне общительной.
Дешёвый алкоголь водопадом льётся по пластиковым стаканчикам. Общие темы быстро закончились, по углам образовались компании. Алиса примкнула к ближайшей. Обсуждение финансов скоро сменилось игрой в Правду или Действие. Алиса в игре постоянно проигрывала, и следующую часть вечера рассказывала истории на каждый отдельный случай.
На вине, очевидно, сэкономили. После четвёртого стаканчика, Алиса потеряла координацию, желание общаться и жить. Забилась в какой-то одинокий угол, там и нашла Марка. Тот сидел наедине с бутылкой виски, которую уже победил на две трети.
– У тебя всё хорошо?
– Не выспался.
– Очень смешно.
Марк протянул ей бутылку. Стаканчиков рядом не наблюдалось.
Билет скомканный, не лезет в отверстие. Наконец – прошла. Барьера больше нет. Запнулась.
Приобнимает за плечи, отводит в сторону. Пара шагов от неё. Чирк зажигалки, дым поднимается к небу. Алиса терпеть не может табачный дым. Терпеть не может курящих рядом. Но ему так идёт, будто если протащить сквозь тонкие пальцы эту горящую палочку, образ рассыплется, и он сам обратится в дымящийся на асфальте пепел.
Стоит будто в профиль, свободной рукой проводит по волосам. Алисе вдруг ударяет в голову Маяковский. У них нет ни грамма внешнего сходства, но её вдруг придавливает тяжестью ассоциаций.
К горлу подкатил ком. Пожала плечом и глотнула коньяк из горла. Жидкость обожгла горло. Горько, невкусно. Поморщилась. Глотнула ещё раз. Вернула Марку бутылку.
– Не нравится?
– Я к крепкому не привыкла.
Марк наклоняет голову и вливает в себя коньяк как спортсмены воду в рекламе. Алиса удивляется, как его тонкое тело столько вмещает.
– А я вот успел.
– Неудачная сессия?
– Жизнь.
Пошлость драматизма можно списать на отвратительный рыжий цвет общажных стен. Не снимают в таких декорациях гениальные фильмы. Забралась на кровать поглубже, обняла колени руками. «О чём был бы мой фильм? Снимают ли вообще про таких что-нибудь?»
– Она меня не простит?
– Кто?
– Лера.
На вопросительный взгляд Марк не ответил. Видимо, Алиса должна была её знать. Но учёба в ковид не отличалась плотностью контактов с однокурсниками – не всех знала даже по именам, кого-то может и не видела никогда.
– Ты знала, что сон – это социальный конструкт?
– Что?
Марк вскочил и поднял вверх бутылку с тонким слоем коньяка.
– Сон – это социальный конструкт!
На них уставилась добрая треть комнаты. Остальных ничего особо не удивило. Неясно, к чему Марк призывал предполагаемую толпу за своей спиной, но вывод напрашивался один – без посторонней помощи мимо охранника ему не пройти.
