Ночами Галя долго лежала без сна и ужасалась тому, что она делает: «Я продаю свою любовь даже не за тридцать сребреников, а за ненужные мне билеты».
На следующий день она снова шла на Чистые пруды, здоровалась с Климом и печатала под его диктовку статьи. Он ходил по комнате и размышлял вслух, а Галя смотрела на него, и у неё внутри всё сжималось в одну сияющую точку.
«Хороший мой… Дай Бог тебе счастья! Мне больше ничего не надо…»
Африкан приволок с улицы душистые сосновые поленья и принялся растапливать камин.
– На суде пользование одним примусом приравнивается к совместному ведению хозяйства, – пробурчал он, искоса поглядывая на Клима. – Сначала дамочка тебе керосин в бидоне носит, потом яичницу жарит… и всё, пропал человек!
Африкан стрельнул глазами на дверь: не идёт ли Галя? Голос его понизился до интимного шёпота:
– Слышь, барин, не подпускай Гальку к примусу, а то она окрутит тебя!
Клим рассмеялся:
– А Капитолину подпускать можно?
– Эх, барин… Ничего-то ты не понимаешь! – горестно вздохнул Африкан и, потоптавшись, ушел в дворницкую.
На самом деле Клим уже не мог обходиться без Гали. Она стала для него секретарём, экономкой, курьером, а самое главное – няней для Китти. Капитолина начала называть её «замбарыней».
Клим с большим облегчением передал Гале деньги на хозяйство, и вскоре его квартира совершенно преобразилась.
Каждую неделю Галя ходила на аукцион в церковь Старого Пимена, где на торги выставлялись вещи, не выкупленные в комиссионках. Так у Клима появились патефон, пара восточных кувшинов и бронзовая пастушка, держащая в подоле чернильницу.
Большую комнату украсили изящные кресла и огромное, от пола до потолка, зеркало, а дыры в штукатурке были закрыты киноафишами с Полой Негри и Кларой Боу. Стол отныне накрывался по всем правилам сервировки, в буфете появился сервиз с золотыми ободками и ручками, а в углу расцвел могучий розан. Жильё получилось странным, но на диво праздничным и уютным.
Галя без труда нашла общий язык с Китти: она водила её на ипподром и учила рисовать лошадок.
Клим не знал, как вести себя с ней: ему было неудобно всё время получать, а взамен давать только жалование. Чтобы хоть как-то отблагодарить Галю, он отвел её к сапожнику, который обслуживал сотрудников иностранных посольств, и тот сделал ей красивые туфли и тёплые нарядные сапожки на меху.
Капитолина долго ахала, рассматривая Галину обновку:
– Прячь скорее в сундук! А то кто-нибудь увидит и украдёт.
Но Клим настоял, чтобы Галя носила сапожки.
– Там, где проходит женщина, должен оставаться изящный след, – сказал он.
Африкан, узнав о подарках Клима, заявил ему, что тот конченый человек.
«Книга мертвых»
Я дал несколько интервью в газетах и даже выступил по радио с рассказом о жизни в Китае – в надежде, что моя жена услышит меня и откликнется. Но радиоприемников в Москве отчаянно мало, а мечтать о том, что Нина в нужное время окажется перед уличным репродуктором, – это всё равно что надеяться на выигрыш в лотерею.
Я попытался обратиться в милицию и разузнать: не попадалась ли им китайская шуба с вышитыми драконами? Всё без толку: тетки в канцеляриях то ли ленятся заниматься лишней работой, то ли не хотят со мной связываться.
Непробиваемую стену советской бюрократии можно обойти, только если у тебя есть большие связи, и, чтобы заполучить их, я начал ходить на великосветские приемы.
