Человек в белом халате встал на колени перед лежащей Илоной. Несколько таких же белых фигур стояли в ожидании приговора.
– Она мертва, – глухо сказал врач, поднимаясь. Прилипшие к халату травинки с шуршанием осыпались. – Займемся ею потом. Нужно искать тех, кто еще жив.
Фигуры в белом удалились. Главврач немного замешкался, стряхивая грязь с халата. Руки его двигались нервно и суетливо.
– У тебя руки в грязи, доктор, – вкрадчиво произнесли за спиной. Врач ссутулился так резко, словно чья-то рука с силой опустилась ему на спину. – Фраза не очень оригинальная, но в данных обстоятельствах очень уж уместная, приятель.
Хлопнула материя. Мелькнуло сбоку нечто похожее на глянцевые черные крылья. Врач сгорбился еще сильнее и отвернулся. Тело Илоны вздрогнуло и быстро поползло по земле, оставляя на ней удивительно яркий след. Секунду спустя доктор побежал прочь, догоняя свою бригаду.
Из бесед на заседаниях клуба "КИВИ".
Мы часто забываем, что спецлужбы, это всего лишь инструмент власти. Это пистолет в руке убийцы, скальпель в руке врача или шланг в руках у пожарного. Загвоздка только в том, что мы имеем весьма смутное представление о личности этих самых врача, пожарного и убийцы. Профессионалы они, или любители. Тем более, что в нашем сумасшедшем мире иногда непонятно, что страшнее.
Скалин
Будучи человеком, лишенным всяческих амбиций, как ему казалось, Евгений Скалин продолжал заниматься тем же чем и 6 лет назад. Род своей деятельности, избегая всякой поэтической витиеватости, он описывал коротко и просто.
– Дворники мы, – сказал он Леночке Нилиной и Володе Смирнову, своим верным компаньонам, после третьей рюмки в ресторане. – Мы с вами мечтали о лаврах Мегрэ, Холмса и Фандорина…
– Или Пелагеи, – меланхолично добавил Смирнов, отправляя в рот очередную вилку.
– Болван, – коротко сказала Леночка.
– А что вышло? – продолжал Скалин, глядя в сторону. – Нас теперь заставляют выносить мусор, о который боятся испачкаться, и чтобы плохо пахли мы, а не они.
– Сколько я себя знаю, – вздохнула Леночка, – все мои мечты сбывались, как бы это сказать… скорректированными, что ли. Когда в шесть лет я мечтала о большой кукле на день рождения, мне ее подарили. Но вы бы видели, какой это был… набитый урод. Я не могла прикоснуться к нему и с тех пор вообще не люблю кукол. Родители тогда вроде дико обиделись. Им этот крокодил казался милым.
Ее передернуло.
– У меня таких психологических травм не было, – невнятно пробормотал Володя, хрустя огурцом.
– Еще бы, – хмыкнула Леночка, в ответ на что Смирнов показал ей язык.
– Однако, – продолжал он, сделав мощный глоток, – мои мечты всегда сбывались, но, как правило, нескоро и как потом оказывалось, что лучше вообще было об этом и не мечтать. Велосипед, например? В первый же день я въехал в дерево, да так, что от велика остались бесформенные обломки и было совершенно непонятно, каким образом я тоже не оказался разобранным на отдельные детали. А резиновая кукла?
Скалин закашлялся.
– Головой, – тихо, но внятно проговорила Леночка, сокрушенно пожимая плечами.
– Что?
– В то дерево ты въехал наверняка головой.
– Свинка, – сказал Володя, поглаживая ее руку.
– Обормот, – улыбнулась Леночка.
Женька смотрел на своих друзей и чувствовал, как медленно теплеет в груди, там где минуту назад, казалось, вяло плескались ледяные волны.
– Не знаю, что бы я делал без вас, ребята, – серьезно сказал он.
