Вдруг снизу послышался чей-то рев. К больнице бежал мужчина, размахивая руками и непрерывно крича, но сильный морской ветер глушил его слова, стирая их до нечленораздельного воя. Рэнди узнал городского садовника Фила и вздрогнул, подумав, что бедняга мог лишиться рассудка или только что потерял кого-то из близких. Вместе с доктором Осокиным он сбежал по пожарной лестнице Филу навстречу.
– Что с вами? – окликнул несчастного Илья.
Запыхавшийся мужчина сплюнул себе под ноги. Его волосы были всклокочены, взгляд – хоть и не безумен, но полон самого сильного ужаса, который Рэнди когда-либо приходилось видеть.
– Не со мной… Не со мной!.. – хрипло дыша натруженными легкими, выкрикнул Фил. – Крестители окружили город!
Запретный город
27—29 ноября 2189, Аркона – Новая Гавана
В эту ночь ни я, ни Кэт не сомкнули глаз. Почти одновременно поняв, что заснуть не получится, мы встретились в нашей гостиной на первом этаже, служившей одновременно столовой и кухней, и приготовили ранний завтрак. За окном стояла колючая предрассветная тьма: период свечения живых фонарей к этому времени уже закончился. Лампы по периметру комнаты давали золотистый свет, похожий на сияние живого огня.
– С чего начнём, Уинстон? – спросила сестра.
– Хочу вновь изучить снимки обломка да злосчастного кресла… Может, что необычное и обнаружу.
– Мне всегда было странно, что за пятнадцать лет наши зонды смогли увидеть только их…
– Посреди свалки на орбите увидеть даже их было удачей. А крупные обломки могли упасть на Землю… Если они, конечно, были…
– Насколько возможно, что «Фермион» сбили с Земли?
– Верится с трудом. Если кто-то и способен выпустить в космос ракету – на кой им так разбрасываться ресурсами?
– Люди могли одичать настолько, что видят угрозу всюду. И одичать не столько с научно-технической точки зрения, сколько с моральной… Заметив, что кто-то неизвестный летит к ним из космоса, они подумали совсем не о помощи.
– Только вот в чем беда: для того, чтобы знать, что кто-то летит из космоса, у них должна быть спутниковая радиолокация. И кто мог знать наверняка, где приземлится корабль?.. – на самом деле я не спорил с Кэт. Я размышлял, прохаживаясь туда-сюда по комнате с бутербродом в руке. – Предположим, что радиолокация у них была. Взялся же откуда-то спутник, который взламывал перед смертью Юрковский!..
– Данные с его имплантатов расшифровали?
– Они не читаются.
– Кто-нибудь этим спутником занимался с тех пор?
– Не знаю. И не знаю, кому, кроме Юрковского, это вообще под силу…
– У нас всё так плохо с программистами? – удивилась Катрина.
– Беда в другом. Их не учили что-либо взламывать, а здесь обстановка и не располагает. Можно научиться, если задаться целью, но для этого нужен наставник и много времени, которого до сбора Совета не остаётся. Что ж, попытка не пытка, начну копать с девяти утра. Вылетов сегодня нет, поэтому переговорам можно посвятить весь день.
– Отпуск в календаре заполнить не забыл? – сурово напомнила Кэт, и я, сотворив посреди комнаты голографический экран, вошел в рабочую сеть, отметил в календаре всю предстоящую неделю и сделал запрос на доступность этих дней. На счастье, проблем не возникло, и я увлеченно взялся за дело.
Новый взгляд на размазанное пятно, в котором с трудом угадывался каркас кресла, не дал мне ничего нового. Лист обшивки, оказавшийся ближе к нашему зонду, вышел куда четче – настолько, что на нем при сильном увеличении можно было разобрать первые две буквы названия. Насыщенная фотоэлементами внешняя обшивка «Фермиона» походила на зеркальную чешую сказочной рыбы или змеи. Она обеспечивала энергией быт космонавтов, в то время как реактор в обычном режиме питал двигатели и систему управления кораблем. Что удивило меня с самого начала и продолжало настораживать сейчас – фрагмент имел правильную прямоугольную форму и выглядел не оторвавшимся при взрыве, а аккуратно срезанным с поверхности, хоть чешуйки с фотоэлементами там и повылетали. Не сумев найти объяснение, комиссия просто перестала его искать.
