Он провел нас в одно из ответвлений большой шахты, бить здесь камень было не так чтобы удобно — потолок оказался местами низок, зато никто не толкал в спину, а в общем зале так оно и было. И поскольку остальные из нашей маленькой команды принялись за работу без возражений, я тоже не стала приставать с вопросами. Ничего. Успеется. Лучше понаблюдать.
— Хорошо, — кивнула я и, чтобы не мешать остальным, выползла из узкого проема в основную пещеру. Большинство осужденных откровенно не понимали, что делать, слонялись по пещере, размахивали киркой направо-налево, многие уже лежали под стенами, обхватив руками отколотые куски, совершенно без сил. Я вместе с ними присела к стене и расслабилась.
Открыв «дневник», я нашла страницу со статусом и убедилась, что с выносливостью ситуация и правда не особо хороша. Когда она опускалась до неприятно малого количества, шкала предупреждающе краснела. Но как следить? Постоянно вызывать окна? Это было как-то глупо. Было у меня ощущение, что все должно было быть немного по-другому. Все-таки в Корвусе очень ценилось удобство, они бы и в Лайф что-нибудь придумали.
Как например, придумали с помощью осужденных добывать нужные знания. Не самим же руду колоть.
«Инструкция» предлагала множество информации, в том числе и ответ на мой вопрос. Оказалось, что у отбывающих наказания многие возможности были обрезаны. Мы не набирали опыт, не могли повысить «навыки», изменить статус и место приписки. Так же не могли пользоваться самостоятельно фоновым режимом, здесь он назывался «оора», во время которого происходит интенсивное восстановление выносливости. В Лайф также существовал «быстрый набор»: задания, которые отслеживались, показатели своего статуса, ту же выносливость, можно было вызывать через яркую точку в поле зрения правого глаза. Совсем как это было с заданием «войти в зал собраний». Но граждане Корвуса сами могли назначить, что будет отображаться в «быстром наборе», а мы — нет.
Понятное дело, зачем были ограничения. Чтобы преступники ничего не натворили, никуда не разбежались и как можно дольше оставались занятыми. Работа с киркой отнимала слишком много выносливости, этот расход должен был уменьшаться с ростом уровня навыка. Но для осужденных возможность повышения уровня была удалена.
Но даже если и можно было сбежать из рабочего поселка, то Лайф покинуть не получилось бы. Мое тело где-то в Корвусе и под надзором, да и интерфейс выхода, судя по всему, тоже доступен только гражданам. Но даже здесь, в Лайф, можно было натворить дел. Например, использовать эту самую руду… Как там сказал Ладос, в артериуме заключена огромная мощь?.. Правда, зачем кому-то такое нужно? В реальности ведь тебя тогда ждало бы более суровое наказание...
— Здесь все взлетит на воздух! Не соберете ни песчинки! — от крика дернулся, кажется, каждый работник. И я в том числе.
Еще секунду назад окружающие монотонно долбили кирками по породе, тяжелый гулкий звук выдавал усталость рук и мнимую легкость кирки, а еще слышались скрипы колес тачек, когда уже отколотые куски тащили к выходу из пещеры, чтобы сдать в приемный пункт. Но сейчас все звуки стихли, а лица были повернуты в сторону кричавшего.
— Я знаю, как заставить эту штуку уничтожить здесь все! — кричал ничем не отличающийся от других человек — такая же синяя одежда и уже знакомое лицо.
— Мы все равно не умрем, — услышала я голос Ладоса и обернулась. Он стоял за моей спиной, сложив руки на груди. Его слова были правдой, некоторые другие арестанты тоже закивали или словами подтвердили свое согласие. В общем, все, как я и думала.
