Символ, который проявился в «Оракуле», был одним из таких «ключей». Древняя энергия, спящая под толщей современного мира. И теперь она пробуждалась.
«Куратор» набрал короткое сообщение на защищенном канале.
`Активация протокола «Оракул». Отслеживать Ветрова и Сомову. Максимальное внимание. Ветров – точка входа. Сомова – потенциальный проводник. Не вмешиваться напрямую, пока не будет ясно, что именно пробуждается. Только наблюдение. И подготовка.`
Он откинулся в кресле, глядя на мерцающие экраны. За окном начинал сгущаться вечер. Огни Москвы загорались один за другим, создавая иллюзию порядка и спокойствия. Но «Куратор» знал, что под этой сверкающей поверхностью скрываются бездны. И одна из них только что открылась.
Алексей Ветров, со своим «Оракулом», сам того не ведая, стал ключом к этим безднам. И «Куратор» намеревался быть тем, кто будет держать этот ключ в своих руках.
«Игра началась», – произнес он, и в его голосе прозвучал металлический оттенок, не свойственный человеку. – «И правила ее будут устанавливать мы».
На одном из мониторов, едва заметно, на долю секунды, промелькнул тот самый символ – стилизованная «А» с изогнутыми линиями. Он словно подмигнул «Куратору», прежде чем раствориться в потоке данных.
«Куратор» лишь улыбнулся. Ему нравились вызовы. Особенно те, которые имели тысячелетнюю историю.
Марина провела пальцем по пыльному корешку фолианта. Запах старой бумаги, микса из древесной трухи, типографской краски и веков забвения, был для нее родным и успокаивающим. В отличие от Алексея, для которого самым привычным ароматом был озон от работающих серверов, Марина чувствовала себя здесь, в Центральном архиве, как дома. Каждое хранилище, каждая полка, каждый свиток были для нее не просто хранилищем информации, а живым организмом, пульсирующим забытыми историями.
После обеда с Алексеем, ее мысли не давали покоя. «Алатырь в коде ИИ…» Это звучало как сюжет для бульварного романа, но в глазах Алексея не было ни тени шутки. Напротив, в них читалась отчаянная, почти детская растерянность. И это настораживало. Алексей Ветров, циник до мозга костей, верящий только в байты и мегагерцы, вдруг столкнулся с чем-то, что выбивало его из привычной колеи. А значит, это было серьезно. Очень серьезно.
Она знала, что Алатырь – это лишь один из многих символов, приписываемых той древней силе, о которой она собирала информацию по крупицам. В разных культурах, в разных веках, она проявлялась под разными именами, но всегда – как нечто, связанное с информацией, знанием и контролем.
Марина подошла к одной из самых старых секций, где хранились манускрипты, датируемые еще допетровскими временами. Эти фолианты редко выдавались, их страницы были хрупки, а язык – архаичен. Но именно здесь, она чувствовала, мог быть ответ. Она помнила одну из легенд, которую ей рассказывал ее дед, тоже историк, но с куда более развитой тягой к мистификациям, чем у нее самой. Он называл это «Кодом Сирены».
«Код Сирены – это не просто набор символов, Мариночка, – говорил он, поглаживая свою седую бороду. – Это ключ. Ключ к информации, которая может как спасти, так и погубить мир. Она не написана чернилами на бумаге, и не высечена в камне. Она живет в самой ткани реальности, проявляясь лишь тогда, когда мир готов ее услышать. Или когда кто-то случайно наступает на ее след».
Тогда Марина лишь посмеивалась над его байками. Теперь ей было не до смеха.
