Ари кратко, стараясь придерживаться только фактов, изложил суть своего открытия. Он показал распечатки данных, графики совпадений, объяснил методику анализа. Пока он говорил, в комнате стояла напряженная тишина, нарушаемая лишь шелестом бумаг и его собственным голосом.
Реакция была предсказуемой. Профессор Каплан выглядел шокированным, бормотал что-то о необходимости перепроверки. Доктор Даган задавала острые, точные вопросы о методологии, о возможных альтернативных объяснениях, о статистической достоверности. Мужчины из служб безопасности молчали, но их взгляды были цепкими, оценивающими. Их интересовали не научные тонкости.
«Допустим, вы правы, доктор Левитт», – сказала наконец Таль Даган, когда Ари закончил. «Каковы… каковы ваши выводы? Что это значит?»
«Я не знаю», – честно признался Ари. Он чувствовал себя не ученым, а пророком, принесшим дурную весть. «Это может быть что угодно. Эндогенный ретровирус, спящий тысячи лет. Искусственная генетическая метка. Часть… часть какого-то древнего механизма, о котором мы не имеем ни малейшего понятия. Ясно одно: он существует, он передается из поколения в поколение, и что-то – какой-то внешний или внутренний триггер – сейчас его активирует».
«Внешний триггер?» – мгновенно отреагировал один из молчаливых мужчин. Голос у него был тихий, но властный. «Сигнал? Возможно, от того объекта, что приближается к Солнечной системе?» Упоминание об астрономической аномалии, о которой уже шептались в определенных кругах, повисло в воздухе.
Началась дискуссия. Горячая, но приглушенная. О чем это говорит? Древняя цивилизация? Внеземное вмешательство? Биологическое оружие предтеч? Или, как предположил Каплан, возможно, это просто неизвестный науке симбиотический вирус, реагирующий на какой-то геофизический фактор? Но главный вопрос, который волновал Даган и людей из служб безопасности, был другим: что делать с этой информацией?
«Это нужно засекретить, – твердо сказал один из безопасников. – Немедленно. До выяснения всех обстоятельств. Представьте, что начнется, если это просочится наружу. Паника, религиозный фанатизм, хаос. Враждебные государства могут попытаться использовать это».
«Но как мы можем это выяснить без международного сотрудничества?» – возразила Даган. – «Нам нужны лучшие умы планеты. Мы не можем держать это в тайне долго».
«И люди имеют право знать», – тихо, но твердо добавил Ари. Его взгляд встретился с холодными глазами безопасника.
«Право знать они получат, когда мы будем контролировать ситуацию», – отрезал тот.
Встреча закончилась далеко за полночь без четкого решения, но с явным перевесом в сторону максимальной секретности. Ари получил строжайший приказ продолжать исследования в полном молчании, докладывая только напрямую Коэну или Даган. Ему выделили дополнительные ресурсы, но и недвусмысленно дали понять, что теперь он работает под пристальным наблюдением.
Выйдя из душного здания Министерства на предрассветные улицы Иерусалима, Ари чувствовал себя опустошенным и злым. Прохладный ночной воздух немного привел его в чувство. Научное открытие мирового значения превратилось в государственную тайну, в потенциальное оружие или объект для манипуляций. Он посмотрел на спящий город, на древние стены Старого города вдалеке, освещенные желтоватым светом фонарей. Сколько еще тайн хранят эти камни, эта земля? И сколько людей прямо сейчас видят странные сны или ощущают необъяснимую связь, не подозревая о древнем коде, пробудившемся в их крови?
