Глава 2: Статистика Прощения
Воздух в Зале Объективной Реституции №3 был настолько чистым, что резал легкие. Не физически, а концептуально. Он был лишен запаха страха, пота, слез, адреналина – всего, что веками пропитывало залы судов. Здесь пахло озоном, антистатиком и… ничем. Полностью стерильная среда для стерильного правосудия.
Джеймс Коул сидел в кресле из белого пам-пластика, впитывающего малейшую влагу, и чувствовал себя образцом на лабораторном столе. Перед ним, занимая всю дальнюю стену зала, парил Многогранник. Физическое воплощение «Фемиды-7» в этом пространстве. Не голограмма, а реальный объект – сложная конструкция из матово-черных панелей, перемежающихся с полупрозрачными сегментами, сквозь которые мерцали и перетекали потоки света – холодного синего, успокаивающего зеленого, предупреждающего янтарного. Это был не экран, а интерфейс. Окно в сознание бога, которому доверили весы.
В центре зала, в лучах ненаправленного света, стоял субъект. #Cit-335LK9. Тот самый, из дела #F7-PR2055—88741. Джеймс впервые видел его «в плоти», а не как набор данных. Мужчина лет тридцати, в стандартном сером комбинезоне «ожидающего вердикта». Он выглядел… обычным. Ни капли монстра. Слегка помятым, испуганным, с тремором в руках. Высокий импульсивный потенциал, корректируемый. Слова из обоснования вердикта всплыли в памяти Джеймса с ледяной ясностью.
Напротив, отделенная прозрачным, но непроницаемым для звука экраном из силового поля, сидела #Cit-774GH2. Потерпевшая. Эмили Торн – Джеймс все же нашел ее имя, покопавшись в допотопных бумажных архивах прокурорской библиотеки (единственное место, где еще хранились имена, а не цифры). Она сидела сгорбившись, руки сжаты в коленях, взгляд прикован к узорцу на идеально отполированном полу. Ее лицо было бледным маской, с темными кругами под глазами. Умеренно устойчивый психопрофиль. Джеймсу хотелось закричать от бессилия. Она выглядела так, будто ее вывернули наизнанку и оставили сушиться.
Церемония вынесения приговора была лишена театральности старых судов. Не было адвокатов, яростных речей, рыданий родственников. Был только мерный гул серверов где-то за стенами и тихое шипение системы вентиляции. В зале присутствовали лишь необходимые элементы уравнения: Субъект, Объект Вреда, Прокурорский Наблюдатель (Джеймс) и Система.
Многогранник замер. Потоки света внутри него сгустились, закружились с нарастающей скоростью, превратившись в вихрь абстрактных форм и цифр. Затем свет погас на мгновение, и в центре конструкции всплыл трехмерный знак «Фемиды» – весы в многограннике. Он был не голографическим, а казался физически вырезанным из самого света.
Голос раздался не из колонок, а везде. Низкий, калиброванный, лишенный каких-либо интонаций, кроме абсолютной уверенности. Он резонировал в костях.
«Субъект: #Cit-335LK9. Категория нарушения: Насильственные действия против личности. Уровень вреда: Средний. Психосоциальный индекс потерпевшей: Восстанавливаемый. Вердикт системы „Фемида-7“ вынесен.»
Пространство перед Многогранником ожило. В воздухе материализовались графики, диаграммы, схемы нейронных связей. Они были невероятно сложны, красивы в своей математической точности, гипнотизирующие. Джеймс, несмотря на себя, втянулся в их чтение.
График 1: Ярко-зеленая кривая, устремляющаяся почти вертикально вверх: «Прогнозируемая эффективность терапии (Протокол „Эмпатия-Реинтеграция“)». Пик на отметке 99.9% реабилитации через 18 месяцев.
