– Я иногда делаю… всякое. Принимаю решения, не раздумывая. Вот, например, стреляла из зенитки, не имея на то никакого права, а над головой в это время кружили «мессершмитты».
– Ты как раз и стреляла потому, что они кружили над головой, – заметила Королевна. – А разрешение дала тебе я, я ведь офицер.
– Но не мой начальник. И никаких полномочий управлять огневыми точками у тебя нет.
– Что еще? – спросила Королевна.
– Ну, помнишь, как мы с тобой вели на посадку немецкого летчика? Я уже раньше делала что-то похожее, только на английском. – Мэдди рассказала, как однажды помогла приземлиться парням на «веллингтоне». – На это мне тоже никто не давал никаких полномочий. У меня не было неприятностей, но по чистой случайности. Так глупо! Зачем я совершаю такие поступки?
– По доброте душевной?
– Но они же могли из-за меня погибнуть!
– Иногда приходится брать на себя риск. Идет война. Эти летчики распрекрасно могли погибнуть и сами, без твоей помощи. А с твоей помощью они благополучно сели. – Королевна немного помолчала, а потом спросила: – Почему у тебя это так круто получается?
– Что именно?
– Воздушная навигация.
– Я пилот, – сообщила Мэдди. Знаете, так спокойно сказала, буднично, без всякой гордости, не пытаясь защититься, просто «я пилот», и всё тут.
Королевна пришла в ярость.
– Ты же говорила, у тебя нет специальных навыков, врунья!
– У меня их и правда нет. Я всего лишь пилот гражданской авиации. И не управляла самолетом уже год. У меня нет лицензии инструктора. Я налетала много часов – наверное, больше, чем многие летчики-истребители, – у меня даже есть опыт ночных полетов. Но я не использую свои навыки. Вот когда будут расширять Вспомогательную службу воздушного транспорта, попробую попроситься туда, если меня, конечно, отпустят. Тогда нужно будет пройти курсы. Но пока летной подготовки для женщин просто не существует.
Судя по всему, Королевне понадобилось некоторое время, чтобы осмыслить полученную информацию и сделать выводы. Оказывается, Мэдди Бродатт с ее простецким южноманчестерским говором и привычкой решать задачи с участием позаимствованных у механиков велосипедов, была пилотом, причем более опытным, чем молодые летчики их эскадрильи, которые днем и ночью бросаются навстречу пламени и смерти, противостоя люфтваффе.
– Что-то ты совсем притихла, – сказала Мэдди.
– Ich habe einen Platten, – сообщила Королевна.
– Говори по-английски, полоумная!
Королевна затормозила и слезла с велосипеда.
– Я шину проколола. У меня спустило колесо.
Мэдди тяжело вздохнула. Оставила велосипед у края дороги и присела на корточки прямо посреди лужи посмотреть, что к чему. Переднее колесо велосипеда Королевны стояло почти на ободе. Должно быть, оно напоролось на что-то острое буквально несколько секунд назад: Мэдди до сих пор слышала, как через прокол с шипением выходит воздух.
– Лучше нам вернуться, – сказала она. – Если поедем дальше, слишком далеко придется топать потом назад. Я не захватила велосипедную аптечку.
– Фома неверующий! – воскликнула Королевна, показывая на ведущую к фермерскому дому подъездную дорожку, до которой оставалось ярдов двадцать. – У меня есть план раздобыть перед встречей со связным какой-нибудь еды. – Она с видом знатока задрала нос и понюхала ветер. – Меньше чем в сотне ярдов от нас стоит дом провинциального фермера, я чую ароматы мясного рагу и пирога с фруктами. – Тут Королевна решительно взяла за руль свой пострадавший велосипед и покатила его по дорожке, к которой прилегало поле с капустными грядками. Там работали девушки из Земледельческой армии
