Повыть мы с ним уезжаем обычно в район аванпортов Эймейден и Хелдер, расположенных в устье канала Нордзе, соединяющего Амстердам с Северным морем. Там садимся на крайнюю оконечность заброшенного мола и, глядя на волны, думаем каждый о своём, изредка подвывая.
Сегодня я испытывал особенно сильную потребность поехать к морю, ибо, как говаривал Жак Дорньер: «Если ты сам не готов подумать о своей безопасности, не жди, что об этом подумают другие».
*
Какие же всё-таки у Зорро железные мускулы! Я убеждаюсь в этом всякий раз, когда пытаюсь сдвинуть его с места, а он этого не желает и словно деревенеет, угрожающе скаля зубы. Вот и сегодня пришлось применить силу (подстилка рассчитана на двоих, приятель!), чтобы он освободил мне место. Волк с ворчаньем отодвинулся и, поудобнее устроившись, принялся терзать искусственную кость размером чуть меньше бейсбольной биты. Я улёгся рядом, закинул руки за голову и принялся терзать свой мозг вопросом, – каким образом контора Сикола могла выйти на мой след.
След мой был довольно запутанным и начинался в Чечне, куда я попал после того, как провалил вступительные экзамены в Институт иностранных языков имени Мориса Тореза. Кем был этот Торез, я не знаю до сих пор, как не знаю и того, что я делал в Чечне. То, что не воевал, это точно. Воевать я научился много позже, когда поступил во французский Иностранный Легион. Поступил, пройдя через многочисленные испытания, которые выдерживают четверо из ста.
С порога, кстати, никому не отказывают, руководствуясь единственным правилом, – не моложе семнадцати, не старше сорока. А дальше начинают изучать вдоль и поперёк, приучая заодно к дисциплине и к пониманию того, что делать всё нужно так, как принято в Легионе, даже если эта деятельность сильно отдаёт дурдомом. Изучают при помощи многочисленных тестов, главными из которых считаются медицинский и психотехнический. С тем, что без медицинской комиссии – никуда – кто спорит! А вот морочиться психотехникой, по меньшей мере, не стоило.
Это я понял уже потом, когда сдал действительно главный тест (тест Купера), а вначале, вместе с остальным наивняком, высунув от усердия язык, выбирал из двадцати картинок с изображениями деревьев наиболее импонирующие мне экземпляры (с дуплами и без), соображал, как будут вращаться зацепившиеся друг за друга шестерёнки, и считал какие-то идиотские кубики, плохо поддающиеся счёту из-за разнобоя в их рядах.
Позже, как уже и говорил, я понял, что всё это фуфло. Парня, успешно сдавшего тест Купера, то есть пробежавшего два с половиной километра за десять минут примут даже, если у него в мозгу не крутится ни одна шестерёнка, а вместо головы дупло. Не уложившимся же в десять минут умникам укажут на дверь.
Мы бежали группой в пятьдесят человек. Не указали на дверь только мне и парню с Украины Остапу, погибшему впоследствии в Кот-д-Дивуаре.
Остап погиб, став жертвой очередной кровавой заварушки в Западной Африке. А тогда, после кросса Купера нас с ним отправили на ферму «Бель Эр», расположенную в пятнадцати километрах от города Кастельнодари, где принялись обучать солдатскому ремеслу без всякой жалости и снисхождения.
Обучение включало в себя навыки обращения с оружием (преимущественно сборка и разборка штурмовой винтовки «FAMAS»), физическую подготовку, ориентирование по компасу и по звёздам, основные полевые навыки (средства маскировки, целеуказание, порядок управления огнём, первая медицинская помощь, патрулирование, засады, разбивка лагеря для отдыха), отработку приёмов с оружием и без, и, конечно, строевую подготовку. Нам не давали высыпаться, держа в постоянном напряжении, граничащем со стрессом. Чего бы мы ни делали, на нас кричали и требовали делать всё в два раза быстрее. Причём, кричали по-французски и, если слышали не тот ответ или ответ, прозвучавший недостаточно быстро, били по лицу. Это бесило меня больше всего, ибо, по моему глубокому убеждения, французский язык – это не язык войны. Знаете, к примеру, как надо ответить, услышав приказ: «Вольно»! (Ме-туа о-репо!) – «Же ме мет о-репо а воз ордре капораль!» (Есть, вольно, капрал!). А фразе – «Тю пью диспозе!» (Ты свободен, иди!) – соответствует: «Же пью диспозе репо а воз ордре капораль!» (Есть, идти, капрал!). При этом вышеприведённые текстовые экзерсисы сопровождаются экзерсисами процедурными, типа, отдал честь, снял берет, выждал паузу, надел берет, снова отдал честь, развернулся, щёлкнув каблуками безупречно чистых ботинок.
