Когда была война - страница 23

Сквозь дым Соня увидела Кольку. Он бежал к доту, дуло ППШ яростно плевалось огнём. Она поползла обратно, к краю дота, и тяжело свалилась в окоп, прямо на офицера. Он был ещё жив – смотрел на неё своими карими глазами, прижимая обе руки к животу, изо рта хлестала рубиново-алая кровь. Горло сдавил спазм, и Соня прижала ко рту ладонь. Казалось, ещё чуть-чуть – и её вырвет.

Она вскочила на ноги. Страх внезапно придал ей сил – Соня тремя большими скачками преодолела расстояние, в упор выстрелила в одного немца и тут же снова нажала на спусковой крючок, но пистолет дал осечку. Второй немец смотрел на неё круглыми от страха глазами. Она выхватила из рук убитого МП-40 и с размаху треснула его прикладом по виску. Тот неуклюже, как мешок с трухой, повалился на своего товарища.

Что было дальше, Соня помнила не очень хорошо. В окоп спрыгнул Колька. На его ватнике расплывалось бесформенное кровавое пятно. Он что-то говорил ей, но почему-то не понимала ни единого слова. Руки сами вцепились в холодные, покрытые льдом ручки пулемёта, и Соня ожесточённо дёрнула его на себя, пытаясь повернуть. У стен дота появились немцы. Колька шлёпнулся на землю, что-то надрывно выкрикивая, а она открыла огонь.

Даже спустя много лет Соня не переставала удивляться: как у неё это всё получилось? Она практически в одиночку уничтожила не меньше двух десятков гитлеровцев и захватила вражеский пулемёт, имея из оружия гранату и пистолет с одним патроном. И её даже не зацепило. «Просто у меня не было выхода», – думала она. Ею владело горькое отчаяние, которое обернулось звериной яростью, и с их помощью Соне удалось то, что не удавалось закалённым бойцам, потому что они оказались в разы сильнее страха смерти.

Над окопом плыл чёрный дым. Соня сидела за пулемётом, смотря в одну точку остановившимся взглядом и до боли вцепившись пальцами в ручки. «Максим» тихонько шипел. Колька ползал по окопу, переворачивал убитых солдат, обшаривал их карманы.

– Да есть у них курящие или нет?! – донеслось до Сони его возмущённое ворчание. – Курить охота страсть как, сдохну щас…

– Ты ранен? – сипло спросила она и попыталась встать, но ноги отказались держать её, и она рухнула на землю.

– Ранен, – отозвался Колька. – Но курить сильнее хочу.

Наконец его поиски завершились успехом: в нагрудном кармане офицера обнаружилась полупустая пачка «Экштейна». Колька выудил из неё сигарету и с наслаждением понюхал, словно это были духи.

Заныла рана на руке, и Соня невольно поморщилась. Откуда-то появились солдаты и стали собирать трофейное оружие, кто-то похлопал её по плечу. Ярость и страх ушли, оставив внутри оглушающую пустоту, и Соня почти не слышала, что происходит вокруг. Командир отдавал какие-то приказы, по окопу туда-сюда сновали солдаты. Соня ловила на себе их изумлённые взгляды и никак не могла понять, почему они все так на неё смотрят.

Кто-то обхватил её сзади.

– Сонька! – всхлипнула Зоя. – Сонечка моя… живая… живая, моя хорошая…

Она села рядом с ней и принялась обтирать лицо мокрой тряпкой. Соня не сопротивлялась. У неё не было сил даже на то, что двинуться, на плечи будто навалилась тяжесть всего мира. Она безразлично смотрела прямо перед собой и никак не реагировала на Зоины слова.

***

До госпиталя оставалось уже совсем немного – чуть больше полукилометра. Соня зябко куталась в шинель и щурилась от яркого солнца. Небо снова расчистилось, засияло подобно натёртой меди, воздух стал льдистым и ломким от мороза, что нещадно щипал за щёки и уши. Каждый вдох обжигал горло холодом.