Когда была война - страница 26

Соня стояла у двери вагона, держась за поручень. Незнакомые люди тянули ей букеты, кричали что-то, хватали за подол юбки и сапоги. Слёзы сами катились из глаз. Соня нагибалась, принимала цветы и пёстрым ворохом прижимала их к груди. В горле стоял спазм. Неужели она дома! Дома! Дома!

Она искала взглядом в толпе маму. Та ещё на прошлой неделе должна была получить телеграмму, но её нигде не было. Соня спрыгнула со всё ещё движущегося состава и стала пробираться сквозь толпу. Может быть, мама перепутала время? Или просто не смогла прийти? А вдруг что-то случилось? Последнее письмо от неё Соня получила ещё в марте.

И тут она увидела её. Мама стояла на краю платформы, почти у самого оркестра, и, вытягивая шею, высматривала кого-то в толпе.

– Мама! – Соня приподнялась на цыпочки и помахала ей рукой. – Мам, я тут!

Мама махнула ей в ответ и тоже стала пробираться сквозь толпу, подняв вверх простенький букет полевых ромашек и васильков. Соня пошла ей навстречу, но обняться они не успели: на пути вдруг возник рослый широкоплечий мужчина в генеральской форме.

– Товарищ Златоумова? – перекрикивая оркестр, поинтересовался он.

– Так точно, – удивилась Соня. – А что такое?

Генерал вдруг расплылся в улыбке.

– А ничего. Вставай давай вот сюда, – он взял её за плечи и подвинул чуть в сторону, – награждать тебя будем.

– Награждать? – ещё больше удивилась Соня. – За что?

Из толпы вынырнул низкорослый, худой сержантик в идеально выглаженной, новенькой форме, и принялся энергично расчищать перед генералом место.

– Разойдитесь, товарищи! – выкрикивал он. – Посторонитесь! Отойдите, товарищи!

Люди послушно расступались, с интересом наблюдая за происходящим. Оркестр продолжал играть военный марш – «Тоску по родине». Генерал пригладил большим пальцем свои пышные усы и снова улыбнулся Соне во весь рот, показывая ряд крепких, желтоватых от никотина зубов.

Сержантик резво подскочил к генералу и, вытащив из планшетки лист бумаги, передал ему. Генерал нацепил на нос круглые очки, что крутил до этого в руках, прокашлялся и начал:

– Указом Верховного Президиума Совета СССР за номером десять тысяч двести восемьдесят шесть от пятого апреля… – Он прервал чтение и недовольно глянул на оркестр, потом на сержанта. – Шумаков, ну-ка, скажи им, чтоб заглохли!

Тот кинулся к музыкантам, придерживая фуражку ладонью. Из-за туч наконец выглянуло солнце и растеклось по платформе золотым светом. Соня невольно сощурилась, и тут увидела в толпе растерянное мамино лицо.

– Мама! – крикнула она. – Мам!

Мама пробралась вперёд. Оркестр умолк, и в наступившей тишине зазвучал громкий генеральский голос:

– Указом Верховного Президиума Совета СССР за номером десять тысяч двести восемьдесят пять от пятого апреля тысяча девятьсот сорок пятого года товарищ Златоумова Софья Алексеевна за проявленные в боях смелость и отвагу награждается орденом Суворова первой степени. – Он принял из рук лейтенанта две небольших плоских коробочки и продолжил: – А также за необычайные мужественность и бесстрашность в схватке с врагом, за безграничную храбрость перед лицом самой смерти, за доблесть и настоящий героизм, проявленные в служении отечеству, товарищу Златоумовой Софье Алексеевне присваивается звание, – он посмотрел прямо ей в глаза и твёрдо и громко отчеканил три слова: – героя Советского Союза!

Его голос эхом пронёсся под сводами вокзала. Соня смотрела на него во все глаза, не веря своим ушам. Она была уверена, что ослышалась. Героя? За что?