Когда была война - страница 27

На вокзале внезапно наступила полная тишина. Генерал шагнул к Соне, вытащил из коробочки Золотую Звезду и заговорщически подмигнул:

– Ну что, герой? Дырочку-то прокрутила для орденов?

Соня растерянно мотнула головой. Она не верила в то, что всё происходящее – правда. Это больше походило на сон или на какую-то ошибку. Она совсем ничего не понимала.

Генерал вручил ей медаль вместе с коробкой, потом положил сверху вторую – с орденами Ленина и Суворова. Последней он сунул ей в руки испещрённую машинописным текстом бумагу, которая оказалась грамотой Президиума Верховного Совета СССР.

– А это, – он порылся в карманах брюк и вытащил флакончик духов, – лично от меня. Не каждый день героя награждаю.

Соня автоматически вскинула руку к пилотке и несмело-неуверенно проговорила:

– Служу Советскому Союзу…

Генерал засмеялся.

– Громче, герой! Громче! Что ты мямлишь?

Соня сделала глубокий вдох. Губы невольно растянулись в улыбке. Нет, кажется, всё происходящее – реальность. Она вытянулась, вскинула подбородок и, глубоко втянув носом воздух, громко выкрикнула:

– Служу Советскому Союзу!

Генерал одобрительно кивнул, снова взял бумажку и стал читать:

– В безжалостной схватке с врагом, когда ситуация уже казалась безвыходной, ефрейтор Златоумова Софья, санинструктор триста двадцать первого отдельного медицинского батальона, в одиночку уничтожила четырнадцать гитлеровцев и захватила вражеский станковый пулемёт «Максим». Именно благодаря её действиям был открыть путь для соединения частей расколотого полка, а враг отброшен назад позиций и полностью разбит!

Откуда-то выскочил фотограф – молоденький паренёк в потёртом пиджаке и клетчатой кепке. Он поднял висящий у него на шее фотоаппарат «ФЭД» и прицелился. Щёлкнул затвор, и Соня, вздрогнув, посмотрела на него. Фотограф снова нажал на кнопку, а Соня стала поспешно приглаживать растрёпанные волосы. Одёрнула помятую юбку, поправила ремень.

– Ну что вы делаете! – возмутилась она. – Не видите, как я выгляжу?!

Фотограф усмехнулся и качнул головой.

– Герои должны быть пыльными и измотанными, а не щеголять с иголочки!

– Товарищ Златоумова, – обратился к ней генерал. – Это, можно сказать, предварительно. Торжественное вручение награды состоится ещё и в Кремле.

Мама плакала навзрыд, вытирая бегущие по щекам слёзы дрожащими пальцами. Кто-то дарил Соне цветы, поздравлял, говорил что-то. Фотограф снова и снова щёлкал затвором, а оркестр опять заиграл – громко, бодро, величественно. Какой-то парень обхватил Соню за талию и закружил по перрону в танце.

– Поздравляю, Софья Алексевна! – смеясь, выкрикнул он.

Спустя неделю в газете «Московский Комсомолец» вышла статья. «Хрупкая девушка как символ веры и настоящей доблестной отваги», – гласил заголовок. Чуть ниже была помещена Сонина фотография. Она растерянно смотрела в кадр, держа в руках коробочки с наградами.

Увидев это фото, Соня недовольно поморщилась. Ну и чудище! Волосы торчат во все стороны, как метёлка, черты лица кажутся угловатыми и тяжёлыми, форма сидит мешком: юбка болтается как на манекене, погоны на гимнастёрке съехали вперёд, запылённая пилотка надвинута на глаза. Она выглядела не как герой, а как огородное пугало. Соне не понравилась фотография. Вообще.

Но мама решила сохранить газетный листок и, аккуратно сложив его, убрала в шкатулку, а наградам и грамоте. Они вдруг стали известными на всю Москву – стоило только Соне выйти на улицу, как её тут же узнавали. Её просили участвовать на митингах, парадах, собраниях, и она не могла отказать, хотя не очень-то этого и хотела. Но звание героя обязывало быть публичным человеком, и никого ни капли не волновало, что героем себя Соня совсем не чувствовала.