Когда я обратился к Ричу, он сказал: «Я не думаю, что надо просить прощения за то, в чем ты не виноват. Я сержусь, но это потому, что она принижает меня и выставляет меня плохим отцом. Я провожу с нашим сыном столько времени, сколько могу, но каждую неделю она пилит меня, делая замечания типа: “Наш сын не будет тебя узнавать, если ты не будешь проводить с ним больше времени”. Я вынужден трудиться на работе, и когда я прихожу домой, я устаю. Мне нужно время для отдыха. Я не могу прийти домой и два часа играть с Итаном».
«Я не просила тебя играть с ним два часа, – ответила Джой. – Можно было бы начать с пятнадцати минут».
«Вот и я об этом говорю, – сказал Рич. – Если я проведу с ним пятнадцать минут, то гарантирую, что на следующей неделе она будет требовать не меньше двадцати пяти. Я не могу угодить ей, что бы я ни делал».
Мне было очевидно, что замечания Джой задевают самооценку Рича. Он хотел быть хорошим отцом, а ее комментарии говорили о том, что он неудачник. Он не хотел соглашаться с таким выводом и выплескивал свою боль, говоря резкие слова. На самом деле, и Джой, и Рич должны были попросить прощения. Проблема была в том, что ни он, ни она не считали, что делают что-то не так. Ни один из них не хотел сделать больно другому. Но оба были виноваты в том, что не были добры друг к другу.
Как рос Рич
Когда я встретился с Ричем наедине, то вскоре обнаружил, почему замечания Джой о том, что он должен проводить больше времени с Итаном, так ранили его. Рич вырос в доме, где отца по большей части не было – обычно он покидал дом вечером в воскресенье и возвращался в пятницу днем. Выходные они проводили, играя в гольф и болея на стадионе. Рич играл в гольф со своим отцом несколько раз в старших классах, иногда они смотрели вместе футбол по телевизору. Но Рич закончил колледж с чувством, что на самом деле он не знал своего отца. Он поклялся, что такого не будет, когда у него самого родится ребенок; что он будет общаться с ним и его сын будет чувствовать себя любимым.
Гневная реакция Рича была такой же, как у его матери, когда она ругала его отца.
Гневная реакция Рича была такой же, как у его матери, когда она ругала его отца. Рич отождествлял себя с болью своей матери и чувствовал, что она была права, когда обращалась так с отцом. Теперь, когда он был взрослым, он чувствовал себя правым, обращаясь с Джой резко, но говоря ей правду. Он не думал, что должен признать свою вину.
Я постарался дать Ричу понять, что пример его родителей, с которым он вырос, – это не обязательно здоровый пример для подражания. Он согласился, что брак его отца и матери не был тем полным любви, заботы и поддержки браком, о котором он мечтал. Я сообщил ему, что, пока он будет следовать примеру родителей, такой брак останется для него идеальным – но не реальным. Я попытался объяснить ему разницу между пониманием, почему мы что-то делаем, и принятием этого. Нетрудно было понять, почему Рич так реагирует на слова Джой. Но признать такое поведение правильным значило разрушить то, чего он хотел, – близость в браке.
«Согласен – несогласен»
Я призвал его к новому подходу, который помог многим парам успешно жить в мире человеческих слабостей. Я называю такой подход «согласен – несогласен». Я согласен с тем, что человек имеет право испытывать гнев, боль, разочарование, отчаяние и прочие чувства. Я не выбираю свои чувства; я просто переживаю их. С другой стороны, я
