Профессор спросил:
– Пётр, ты уверен, что это дело ИскИна?
– Да, Алексей Иванович, тут не может быть никаких сомнений. Задействование квантовых компьютеров происходит через систему тикетов, ну заявок. Каждая заявка относится к определённому проекту. Проект ИскИн вчера забрал себе 90 % кубитов нашего центра.
Профессор Сергеев задумчиво потёр подбородок.
– Это действительно очень необычно, – произнёс он. – Маша проявляет такую активность, а я даже не в курсе, что она делает. Думаю, нам стоит лично разобраться в этом деле.
Допив свой кофе одним глотков, Алексей Иванович поднялся из-за столика. Пётр последовал за ним, ощущая волнение и предвкушение. Он с возбуждением воскликнул:
– Алексей Иванович, заглянем ко мне, я покажу вам то, что увидел вчера.
Учёные пошли в другой корпус, в подвале которого гудели квантовые компьютеры. В лаборатории у Петра Александровича было всё так же тихо, как он всё оставил вчера, только гудящие звуки кулеров не давали ушам расслабиться. Впрочем, тут все давно уже привыкли к этому постоянному шумовому загрязнению и не обращали на него внимания.
Пётр подвёл профессора Сергеева к монитору у дальней стены. На мониторе всё также колебалась линия количества задействованных кубитов – она время от времени незначительно спускалась, а потом вновь поднималась до пунктирной горизонтальной линии. Профессор Сергеев с интересом смотрел на это. Он спросил:
– Пётр, а почему пунктирная линия показывает максимальное число кубитов, которое задействовано в период мониторинга? Почему бы не сделать среднее?
– Ну тут дело в том, что вот эти резкие спады – это ничто иное, как измерение группы сцепленных кубитов. Когда производится измерение, все участвовавшие в сцепке кубиты высвобождаются и отправляются в общий пул. Это сделано ради оптимизации разделяемых вычислений, так как не только проект ИскИн задействует квантовые вычислительные мощности.
– Как странно это звучит. Ты меня прости, я в квантовых вычислениях совсем не эксперт, поэтому могу задавать очень тривиальные вопросы, но…
Пётр Александрович замахал руками:
– Что вы, что вы, Алексей Иванович! Я рад разъяснить вам то, как тут всё устроено.
Профессор Сергеев продолжил:
– То есть Маша постоянно что-то измеряет, эти кубиты отправляются в другие процессы. Но ведь частота этого процесса довольно-таки высокая.
– Я вас уверяю, частота квантовых вычислений ещё выше, так что вот за эти пары секунд, пока часть кубитов высвобождена, над ними можно произвести сотни новых циклов вычислений. Подготовка и прогон квантовой схемы осуществляется за наносекунды.
Профессор понимающе кивнул. Потом он внимательно посмотрел и задал новый вопрос:
– Скажи, а почему тогда Маша не высвобождает все кубиты? Я вижу, что тут происходит постоянное высвобождение порядка 5 % кубитов, не больше, но иногда даже меньше.
Пётр задумался. Он действительно не обратил на это внимания. Профессор Сергеев своим отстранённым взглядом увидел то, что не видел он, глаз которого замылился. Действительно, что бы это могло значить?
Прокашлявшись, Пётр ответил:
– Думаю, что это означает ровно то, что эта Маша запустила какую-то очень сложную квантовую схему, в которой время от времени требуется измерять небольшую часть задействованных в ней кубитов. Обычно это происходит в точках принятия решения о том, куда в вычислительном процессе двигаться дальше. Ну что-то типа аналога операции IF в обычных языках программирования. Интересно, что она задумала?
