Самое время для самоанализа и тренингов. Но помогло. На какое-то недолгое время. Меня отпустило, даже когти втянулись, и я смог почти здраво с ней разговаривать. Не помню, что говорил, но очень четко запомнил ощущение ее маленькой ладошки, беспомощно стучавшей по моей груди.
Яна впервые за долгое время плакала и обвиняла меня в несостоятельности. В том, что муж и отец из меня получился никудышный. «Полный ноль, Игнат! Поздравляю, по всем фронтам свое жизни ты полный ноль». Столько лет гордился выработанным самоконтролем. Уважал себя за то, что смог побороть зверя. И на тебе, двух лет брака даже не прошло, как все полетело к чертям — выдержка, терпение, самоуважение, все, полетело к чертям.
Не особо понимая, что делаю, покинул ненавистную квартиру, потому что опять закипал. Глобальная беспомощность навалилась как-то разом, опять выросли когти и заболели кости. Быстрее на улицу. Вдохнуть воздуха.
Жаркий летний зной. Даже ночью духота. Вот так, пара вдохов и выдохов полной грудью — и стало легче, оборот отступил. Надо валить домой, там успокоительное, там Назимов. Приволокусь к нему как побитый щенок, что еще мне остается, когда я, взрослый, сильный волк, не могу справиться с самим собой?!
Когда доехал до клана, туман негодования слегка развеялся. Я понял, что не все было настолько однозначно. В конце концов, Васильев с Яной в квартире были не одни. Это же что-то да значило?!
Расположился на одной из лавочек возле нашего дома, притащил парочку бутылок и начал ждать… она должна вернуться… она должна приехать. Если не ко мне, то хотя бы к детям. Ведь это ее дом! Это наш дом!
Ночной воздух становился свежее и прохладнее. Минуты складывались в часы, и каждый новый вздох давался тяжелее предыдущего. Кислород, попадавший в легкие, жег их изнутри. В районе сердца пекло так, как никогда в жизни, похоже на боль утраты… но я же ее еще не потерял.
Только время между тем все шло и шло, не желая замедлять свой ход. Пустые бутылки летели в ближайшую урну, а голову все чаще посещала зашкаливающая по своей абсурдности мысль: «А вдруг она вообще не придет? Никогда?» Волк внутри под действием настойки успокоился, но не ушел. Я чувствовал, как он подавлен и недоволен. Только теперь не бесился, а, как бы глупо ни звучало, хотел любви.
О луна! Даже зверь внутри меня жаждал любви, как же я раньше не смог понять, что и мне требовалось то же. Потому он и начал выходить из-под контроля сразу, как почувствовал равнодушие Яны. Потому и не придушил Маргариту в машине, услышал такие важные для него слова.
Выпивка закончилась, так же, как и ночь.
Яна не приехала, и чувство обреченности накрыло меня с головой. Пошатываясь, поднялся с лавочки и заплетающимися руками, путаясь пальцами в пуговицах, принялся снимать с себя одежду. В неравной борьбе с маленькими кругляшами нарушил правила игры и дернул ткань — пуговицы сразу же отлетели. Сорвал рубашку и зашвырнул подальше со всей злости, как будто это она была причиной всего происходившего со мной. Штаны отправились следом и, чувствуя босыми ногами полное единение с природой, я неспешно потянулся и обернулся в волка.
В последний раз принюхался, рассчитывая на то, что его нюх все же лучше моего и он учует Яну, но не почувствовал ничего. И, плюнув на все свои принципы и правила, отпустил зверя, открыл ему свое сознание полностью впервые за последние сорок лет. Мне нужна была передышка, мне нужно было перестать думать обо всем…
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
