– Доброй ночи, Халеси.
– Доброй ночи, – Не оборачиваясь, я вылезаю из кареты.
Просторный двор гарнизона кажется обманчиво пустым и тихим. Я вдыхаю прохладный летний воздух.
– Идем, – Миата тянет меня за руку. – Умираю от голода.
В столовой людей в разы меньше, чем обычно. В дальнем углу, как всегда, играют в кости. От запаха мяса желудок настойчиво сжимается, хотя аппетита нет. Миата набирает еды так много, что ее хватило бы накормить половину присутствующих. Каждый раз удивляюсь, как она при этом остается худой.
– Не могу забыть ту картину, – говорит Миата, покончив с последней порцией. – Он и правда был хорош собой. Ну, до того, как Хинеш…
Я поднимаю на нее взгляд и качаю головой.
– Ох, прости! – Спохватившись, Миата прикрывает руками рот.
Я возвращаюсь к своему блюду и продолжаю ковырять вилкой большой кусок мяса. Пахнет жаркое вкусно, но аппетита по-прежнему нет. Но мне нужны силы, поэтому я заставляю себя есть.
– О чем же нам говорить, если ничего другого у нас и нет? – вздыхает Миата, отставляя пустую тарелку в сторону.
Я пытаюсь придумать честный ответ, но ничего не приходит в голову, а врать совсем ей не хочется.
– Я буду ждать тебя в комнате, – Миата встает. – Может, пока буду одна, то смогу что-то найти.
Я улыбаюсь ей, и она уходит, собирая по пути похотливые взгляды мужчин. Быстро расправившись с едой, я встаю из-за стола. Сидеть здесь одной не хочется.
За восемь лет, что я живу здесь, гарнизон так и не стал моим домом. Скорее, это стало клеткой, из которой нельзя выбраться.
Яркая луна освещает пустующий двор. Гарнизон состоит из множества зданий и пристроек. Армия, королевская стража, убийцы – все мы живем вместе. Часть гарнизона, в которой обосновались королевские наемники, стоит с краю, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Но от нас и так все стараются держаться подальше. Они знают, что однажды нас могут отправить и по их душу.
Я останавливаюсь перед темным коридором и вслушиваюсь, а затем шагаю внутрь, быстрым шагом дохожу до нашей комнаты и три раза стучу в дверь.
– Входи, – раздается голос Миаты, и я толкаю дверь.
Она сидит за столом возле небольшого окошка и зашивает рубаху. Я задвигаю засов и дважды дергаю дверь.
– Всегда запирай дверь, Миата, – напоминаю я.
– Мы в гарнизоне. Я была и в местах похуже этого.
– Всегда запирай дверь, – повторяю я. – Всегда.
Миата откладывает рубаху и поворачивается ко мне.
– Халеси, – выдыхает она. – Я подумала… Может, нам стоит поговорить об этом?
В ее голосе больше нет сладости. Это Миата, которая не заигрывает и не притворяется. Это Миата, которая несколько месяцев назад выбралась из места, где она была лишь товаром, за который хорошо платили. Это Миата, которая была сломана. Это Миата, которая бы меня поняла.
Глядя в ее ясные глаза, я сжимаю губы. Ночь двухлетней давности всплывает в памяти и заставляет внутренности сжаться.
Я забыла запереть засов. Четверо наемников ворвались в мою комнату. Никогда не забуду ужас, что я испытала, когда осознала, зачем они пришли. Холод сковал тело, и сколько бы я ни билась и ни кричала, все оказалось тщетным. Я не смогла спастись, и никто не пришел мне на помощь. Уже тогда я была одной из лучших, но не могла справиться с ними.
Я борюсь с желанием покачать головой и киваю.
– Ты же видела, каким взглядом на тебя здесь смотрят. Не думай, что гарнизон – безопасное место. Были случаи, когда людей избивали свои же, а иногда и чего похуже. Если не начнешь запирать дверь, то и с тобой может что-то случится, – я сажусь на постель. – И мне не хочется пострадать из-за твоей беспечности.
