– Люся, а ты слыхала, Бурковы-то уезжают! – сообщила подруге Даша услышанную недавно от взрослых новость.
– Как уезжают? Куда? – оторопела Люся, – В город?
– Нет, не в город, говорят, что в другой район. Сказали, что маме Макара там предложили место в школе, учителем. И дом им там дают, чтобы жить, просторный, не как здесь. Катя же теперь тоже учитель, вот и ей там место нашлось, поэтому и выделили дом – две учительницы приедут. После и Аня наверно тоже станет учителем, у них вся семья умная, – рассуждала Даша, допивая чай.
А Люська всё никак не могла уложить в голове – ведь теперь значит, что и Макар не вернётся в Городище после лечения… Будет жить с мамой и сёстрами. Хотя, наверное, расстроенной Люське стоило за них всех порадоваться – ведь это хорошо, что и дом дали, и работа для мамы Макара будет по специальности… Но только всё равно было горько осознавать всё это…
Люське даже на горке расхотелось кататься, и потому она больше стояла наверху со своими санками, и думать ни о чём не получалось. Она просто смотрела, как с радостным визгом и смехом катятся вниз весёлые ребятишки, кричат, подталкивают друг друга… Сказав Даше, что она озябла, Люся отправилась домой.
– Ты не приболела ли, красавица? – обеспокоенно спросила бабушка, увидев, как Люська задумчиво болтает ложкой в чашке с чаем, – Вот говорила я, нечего по морозу мотаться! Дома нужно сидеть с твоим здоровьем! Вот мама придёт с работы, расстроится…
– Бабуль, да я не заболела, – ответила Люська, – Просто что-то грустно. Я пойду в библиотеку лучше схожу, вместо горки, хорошо?
Сложив библиотечные книги в сумку, Люська отправилась во «взрослую» библиотеку, как называли в Городище новую сельскую библиотеку, совсем недавно переехавшую в новое кирпичное здание. Но по пути она свернула на улицу Досовскую, где жила семья Бурковых. Улица была расчищена от снега недавно прошедшим трактором, и домики светились окнами в зимних сумерках. Здесь давали жильё тем, кто приезжал в Городище по распределению, или по другой причине – на работу. Дома были «на две семьи», как говорили в селе, из крыш поднималось по две печные трубы и крылечка тоже было два.
Люся поднялась на крылечко, обмела веником свои валенки и несмело постучала в дверь. Открыла ей Елена Фёдоровна, мать Макара, закутанная в тёплую шаль:
– Люся? Здравствуй! Как хорошо, что ты зашла, проходи скорее в дом, к вечеру подмораживает.
– Здравствуйте, Елена Фёдоровна, – робко поздоровалась девочка, – Я ненадолго… шла в библиотеку, и заглянула по пути…
– И хорошо, что заглянула, – кивнула хозяйка, и Люся заметила, что Елена Фёдоровна бледна, под глазами пролегли нездоровые синие тени, а еще женщина постоянно натужно откашливалась…
– Я недавно ездила к Макару, – усадив гостью у стола, рассказывала Елена Фёдоровна, – У него всё хорошо, он восстанавливается после лечения. Уже начал в школу там ходить. Просил тебе передать большой привет, но я вот приболела, не смогла до вас дойти. Хорошо, что ты сама заглянула. А мы вот, как видишь, переезд задумали.
В доме там и тут стояли упакованные вещи, потёртый старый чемодан стоял у стены и был весь перевязан верёвками. Стопки книг тоже были аккуратно обёрнуты газетами и перевязаны бечёвками. Совсем скоро опустеет дом, подумала Люська…
– А девочки уже уехали, – рассказывала Елена Фёдоровна, – Уже обустраивают новый дом, решили поклеить новые обои, меня вот оставили лечиться… Так некстати приболела! Председатель завтра машину обещал дать, и помощников, чтобы вещи погрузить! Так что, Люся, скоро буду я снова заниматься своим любимым делом – буду учить ребят! А ты не грусти, вот как поедешь с мамой или бабушкой в райцентр, то непременно заходите к нам в гости! Я тебе сейчас адрес напишу.
