Гусарская баллада возвращается
Эта глава занимает первое место в мире по количеству эпиграфов и второе – среди самых неожиданных поворотов в любовных сюжетах
Мы обойдемся в армии без баб!
Каким обманом вы проникли в штаб?!
Кутузов, «Гусарская баллада»
– Давно спросить у вас охота – вы любите меня?
– Будь проклят я, век не бывать сему компоту!
– Поручик, я не меньше вас упряма,
Вы любите меня? Ответьте прямо!..
– Не мог же, право, братцы, отступать я,
Когда она чуть не рвалась из платья!
Шурочка Азарова и поручик Ржевский,
«Гусарская баллада»
Не хотелось бы вмешиваться в твои дела, но, по-моему, здесь сейчас произошло чудо.
Трактирщик, «Обыкновенное чудо»
Через девять месяцев в семье Новосельцевых было уже три мальчика.
Служебный роман
Некоторым из вас может показаться странным, с какого перепугу я в эту главу напихал столько эпиграфов, да еще почти из одного фильма. Дело в том, что история, о которой будет сейчас рассказано и которая однажды произошла в нашем военно-патриотическом клубе, почти зеркально, можно даже сказать – конгруэнтно и конгениально, повторила историю поручика Ржевского и Шурочки Азаровой.
В Российской, а потом и в Советской, а потом снова в Российской армии отношение строевых офицеров и тем более солдат к штабным работникам во все времена было, мягко говоря, неприветливым. А грубо говоря – можете взять любое плохое слово, от презрения до ненависти, и все равно не ошибетесь. Это, конечно, не касалось работников Генштаба. Прекрасно показаны эти отношения в фильме «Гусарская баллада», с комедийным, естественно, оттенком. «Опять штабной! Прислали б водки лучше!» и так далее и тому подобное. Клуб ВПК, поскольку наполовину был все-таки военным клубом, не стал исключением из этого правила.
В штаб слета ВПК входило три человека – начальник штаба, комиссар и главный судья, который выбирался только на время слета. Члены штаба не имели права участвовать в состязаниях в составе своего отряда, особенно в концертной программе. Поэтому настоящие лидеры команд и главные творческие личности руками и ногами отбивались от участия в штабе. В обязанности штаба, кроме организации, контроля за дисциплиной и порядком проведения всяких мероприятий и соревнований, входило и судейство всех конкурсов. Поэтому для пущей объективности члены штаба должны были быть с разных факультетов. Один только раз это очень правильное правило было нарушено, что сразу привело к грандиозному скандалу, который едва не закончился срывом слета и который насилу был потушен руками самого зачинщика, из-за чего он и остался в истории все-таки положительным героем. Это был Юра Дацковский.
На том слете он впервые был избран начальником штаба. Причем заслуженно, он был уважаемым человеком и, редкий случай для начальника, не вызывал ни у кого ни неприязни, ни тем более ненависти. До поры до времени. Комиссаром была та самая, знаменитая Света Калмыкова. В комиссары ее занесло по недоразумению, дело это было явно не для нее, и случилось это в первый и последний раз. В отличие от Юры. Главным судьей Юра назначил первого попавшегося пацана из тех, которые не отказались. Допустив при этом, по неопытности, вопиющую ошибку – пацан был с того же факультета, что и Света – с РРМ. Вторую грубейшую ошибку Юра допустил, пойдя на поводу у своего тщеславия. Не то что непомерно раздутого, но такого – общечеловеческого. Кому из нас не мечталось о своих 15 минутах славы?! Даже Роберт де Ниро, и тот не устоял. Дело в том, что тогда в команде ЭА сложился замечательный (уже упоминавшийся в этой книжке) творческий тандем Кочанов – Позин. Юра не мог отказать себе в удовольствии выйти на сцену в такой компании, да еще с великолепными шансами на победу. Он обошел все отряды, поклялся не участвовать в судействе концерта и покорнейше попросил разрешения выступить в Худсаме. Повторюсь, что Юра был уважаемым человеком и ему, конечно, все разрешили.
