— Но самих клопов уже нет? — на всякий случай уточнила я.
— Нет, истребили, — хохотнул Натар.
— Лиля, а кроме феары этой чего ещё опасаться? — перевела я взгляд на «бывалую» приятельницу.
— Насекомых боишься? — с интересом спросила Лиля.
— Допустим, — с плохим предчувствием ответила я.
— Представляешь себе мухоловку? Такая дрянь многоногая, любит под ванной жить. Так вот, тут у них такие же водятся, только размером с ладонь. Сами по себе ползают, насекомых едят, тараканов всяких. Людей не трогают, не кусаются, не ядовитые. За сотни лет проживания в Ковене мимикрировали под местные камни и теперь отливают голубизной. Я пару раз такую в темноте встретила, визжала так, что чуть не охрипла. Но сейчас уже ничего, привыкла. Я свою Иркой назвала, была у меня такая мокрица знакомая на селе, вот прям очень похожа, один в один. А с этой мы уже подружились. Я ей как-то сама муху отнесла, она выползла и угощение схарчила. Спасибо, конечно, не сказала, но от Ирки я другого и не ожидала, — пожала плечами Лиля.
Меня передёрнуло. Вонючая еда и многоножки размером с ладонь. Одна новость круче другой.
— Нужно дойти до магистра Иролеса, чтобы он обучил Катарину языку, — сказал Лимар, когда мы закончили с едой.
Сейчас мы общались на смеси нашего и их языков, особенно непросто приходилось Лиле. Её уже обучили, поэтому братьям она отвечала на общем, как тут называли язык, а мне — на русском. К счастью, все друг друга понимали.
Обучение заняло буквально несколько минут. Немолодой худощавый маг с обведёнными чёрным карандашом глазами надавил мне на виски, что-то пробормотал, меня окутала магия Тьмы, пропитала насквозь, тёмной кисточкой прошлась по разуму, а затем я обнаружила, что с лёгкостью говорю на общем. Даже толком кабинет не успела рассмотреть, как меня из него выставили, буркнув что-то про дела.
— Считается, что общий, который магией можно учить, нам дали боги. Раньше-то все на разных языках говорили, но общий — он проще. Теперь его все учат, даже кто магичить не умеет. В Альмендрии ещё говорят на аристократическом. Наша знать тоже на шемальянском говорит, но никто его не учит, больно муторно. А на общем вон как удобно — все его понимают, куда ни поедешь — всюду тебе раздолье. Это боги хорошо придумали, это они молодцы, — за разговором Натар проводил нас обратно в главный холл.
После мы оделись потеплее и пошли гулять по территории Высшей Школы.
Гигантское здание в форме буквы П делилось на три части: жилое крыло справа, общие зоны — столовая, библиотека, бальный зал — посередине. И отдельно учебное крыло слева. Там находились кафедры, кабинеты преподавателей, аудитории и классы для практических занятий. Мы прошли мимо здания, и сквозь окна первого этажа рассмотрели огромный зал для тренировок, сейчас пустой.
Во дворе был разбит небольшой парк, куда выходили окна личных кабинетов преподавателей, лучших комнат общежитий, включая наши с Лилей, столовой и бальной залы. Окружали здание Высшей Школы ученические сады, огороды, открытая тренировочная площадка и полоса препятствий. Территория школы была обнесена живой изгородью из хвойного плюща. Странное бордовое растение с острыми и толстыми колючками сплелось плотным забором высотой метра три.
— Что это за дерево? — я потрогала рукой хищные кончики.
— Это вечно-багряный вьюн, который свои острые листики-иголки не сбрасывает даже зимой, — ответил Натар.
