Когда соборы были белыми. Путешествие в край нерешительных людей - страница 8

С этого момента ее художники (Возрождение) определили меру «оторванности от почвы». Они ставятся выше всего прочего. А ведь их-то как раз комментаторы предложили нам изучать, а ученые педанты навязали школам. На них жизнь заканчивается; зачастую это ярмарка тщеславия – секта, почитающая себя выше общества.

Но мы, те, кто напряженно живет настоящей эпохой современности, сломали рамки этого ограниченного и убогого любопытства. Мы распространили нашу «доброжелательность» на всю землю и все времена. Мы вновь обрели жизнь и ось всех человеческих восторгов и тревог; мы не склонны возводить постаменты и водружать на них «великие» деяния в ущерб прочим делам человеческим. Мы пребываем в повседневной реальности, перед лицом самой совести.

Мы апеллируем к реальности вещей, которые составляют жизнь всех и каждого.

Во всей деятельной массе мы совершаем преобразование качественных способностей, которые некая секта пыталась присвоить себе в течение долгих веков упадка, а главное, в эти последние пятьдесят лет.

Творчество нуждается в соучастии, сопричастности всех, в порядке, а не беспорядке, подчинении определенной иерархии, а не в денатурализации доктринами мастерства. Если Венеция по сей день представляет собой безупречное доказательство коллективной жизни, то мы, французы, видим перед собой образ тех времен, когда соборы были белыми.

Жизнь проявляется повсюду: вне мастерских, где «делают» искусство, вне кружков, где о нем говорят, вне текстов, где изолируют, локализуют и разлагают «дух качества».

Кризиса жизни нет.

Только кризис одной корпорации: производителей, «деятелей» искусства.

По всему миру художники напряженно, бесчисленно, безгранично творят. Ежедневно, ежечасно Земля видит появление сокровищ, представляющих собой подлинное изображение сущей красоты. Возможно, мимолетной. Завтра расцветут новые истины и новая красота. И послезавтра тоже, и так далее.

Так что жизнь полна, наполнена. Жизнь прекрасна! У нас нет – не так ли? – ни намерения, ни дерзости определять судьбу будущих вечных вещей. Всё ежечасно представляет собой творение настоящего времени.

Настоящее время созидательно, изобретательно, ему присуща неслыханная напряженность.

Началась великая эпоха.

Новая эпоха.

Уже заявившая о себе в бесчисленных индивидуальных и коллективных творениях, которые составляют единое целое почти со всей совокупностью современных произведений, появившихся из мастерских, промышленных предприятий, заводов, умов инженеров, художников – предметов, законов, проектов, замыслов – машинная цивилизация развивается!

Новые времена!

Это ощущалось повсеместно вот уже в течение семи веков, с тех пор как началось зарождение нового мира, когда соборы были белыми!

Однажды утром в конце января, когда я проснулся с тягостным ощущением ничтожности того, из чего, как будто, состоит жизнь, мне открылась пленительная роскошь прекрасного сегодня, до краев наполненного бодрящими событиями. На каждой странице моей газеты проявлялась жизнь; каждый заголовок рисовал в воображении картину свободного пути к синтезу современных побед. Этот краткий обзор газеты, подумал я, представляет собой удивительную песнь надежды. Каждый день приносит свой урожай. Можно только сожалеть, что мы не видим и не знаем этого; что мы слепы, потому что не замечаем в каждом утре обещание новых времен.