– А мне как-то стремно одними цимбалами стучать, я себя вообще не при делах чувствую! – заскулила Диана. – Есть у кого-нибудь хотя бы детский барабан?
– У нас бонго на чердаке валяется, – сказал Айзек.
– О как, прям половина ударной установки, – сказал Итан. – А еще можно по батареям постучать.
– А лучше сразу по голове, как раз в нашем стиле, – сказала Моника, отложила гитару и направилась в подсобку. – Я хочу кофе. Еще кто-нибудь будет?
Мартин молча встал и пошел за ней.
– Я помогу! – подорвалась Диана, но Итан и Айзек удержали ее.
– Не надо, не мешай им.
– Что? Почему?
– Ди, крошка, парень запал на другую.
– Но Моне же на него наплевать!
– Это не значит, что он тут же выбросит ее из головы и влюбится в тебя!
9
Когда Моника обнаружила, что их психоделический басист стоит в дверях подсобки и пристально на нее смотрит, она не на шутку перепугалась.
– Твою мать, какой же ты жуткий! Тоже кофе хочешь?
Мартин отрицательно мотнул головой.
– Так, понятно. У тебя ко мне дело.
Мартин вопросительно вскинул бровь.
– Итан мне все рассказал, – вздохнула Моника.
Мартин ощутил ударную волну паники.
«Вот козел, спалил меня!» – пронеслось у него в голове.
– Ты извини, но ничего не выйдет, – сказала Моника, собравшись с силами.
Мартин схватился за грудь, буквально чувствуя, как разрывается сердце и рушатся мечты о прекрасном будущем.
– Я буквально на днях рассталась с парнем и не собираюсь бросаться на шею первому встречному, чтобы забыться, – продолжала Моника решительно. – Я польщена, что так сильно тебе нравлюсь, но ты меня даже не знаешь. Так что не трать время.
Слыша ее слова сквозь шум в ушах, Мартин стал успокаиваться.
«Я не понимаю, что она несет, но этот перец меня все-таки не сдал», – подумал он и присел на кухонный ящик, чтобы его ноги не подкосились в самый неподходящий момент.
– Почему ты от него ушла? – спросил Мартин тихо и хрипло.
Моника насторожилась.
– Какой знакомый голос…
Мартин захлопнул рукой респиратор, понимая, что только что сдал сам себя. Со всеми потрохами. Моника уставилась на него в упор, словно не верила в то, что видит перед собой.
– Так ты говоришь? – брякнула она после долгой мучительной паузы.
Мартин снова имел шанс ощутить, какое это все-таки блаженство, когда от тебя отлегло.
– Я не немой, – сказал он, меняя голос как только можно.
– Мы с тобой точно нигде не пересекались? Может, в лагере Ракетт Лейк (*Летний лагерь для богатых детей в штате Нью-Йорк)?
Мартин помотал головой.
– Мне, правда, кажется, что я тебя где-то видела, но никак не могу вспомнить где, – настаивала Моника.
– Почему ты от него ушла? – повторил свой вопрос Мартин.
– А, ты про это.
Моника отвернулась и стала готовить кофе.
– Я просто больше так не могла. Это было ужасно.
Мартин подавился отфильтрованным воздухом и кашлянул в респиратор.
– Что ты имеешь в виду?
– Нет, не подумай ничего плохого, он славный парень и очень хорошо со мной обращался. Просто он изменился. После работы приходил домой и утыкался в компьютер, чтобы поиграть с друзьями. По выходным он шел с ними в бар. Когда я говорила, что мне это не нравится, он злился. Я стала чувствовать себя ненужной. А потом он отрастил свою уродливую бороду, несмотря на то, что мне это не нравилось. Затем он начал меня критиковать, мол, я порчу волосы, много курю, ем много сладкого, веду себя, как ребенок. Короче, я поняла, что он больше меня не любит. Скорее всего, у него даже появилась другая. В общем, я решила оставить его в покое.
