Чувствовалась какая-то всеобщая апатия. С чем это было связано? Затрудняюсь ответить… По себе помню, что в буквальном смысле ничего не хотелось делать.
Информации о происходящем так и не поступало. А что наше явление? Туман по-прежнему стоял по другую сторону от улицы Благоева, не смея ее пересечь. По крайней мере, мне так казалось. Теперь я его не боялась, наблюдая за ним днями и ночами. Мне казалось, что я точно смогу разглядеть в нем что-то и понять сущность происходящего. Казалось…
Солнце постепенно стало гаснуть. На улице потемнело… Лишь фонарное освещение не позволяло нашему миру полностью погрузиться во мрак.
Транспорт в городе перестал ходить. Троллейбусы и автобусы пропали с дорог. Сперва еще кто-то пытался ездить на машинах и мопедах, но все, как по мановению волшебной палочки, встало.
Поговаривали, что иногда можно было увидеть трамвайчик… Правда ли это? Не знаю… По улице Благоева они уже давно не ходили.
Мне приходилось гулять с собакой. Естественные нужды питомца никто не отменял. Мы трижды в день обходили с ним дом, чтоб он успел сделать все свои дела. С каждым разом я подмечала, что людей на улицах становилось все меньше и меньше. Тьма сгущалась. Но мне не было страшно, со мной был мой защитник. Утро ли было, день или вечер… стало непонятно. Часы встали. Самостоятельно что-то практически невозможно было определить. Да и необходимости в этом особо и не было теперь. Мы никуда не спешили. Некуда было. Некуда.
И если в первые дни появления ненастья люди активно общались и делились впечатлениями и предположениями относительно происходящего, то сейчас же, казалось, что все сторонились друг друга, избегая общения полностью.
Брат покинул нас. Он ушел искать ответы на свои вопросы. Последнее, что я помню, что мы провожали его у двери нашей квартиры. Мама плакала, папа объяснял брату, что стоит быть осторожным и непременно нужно следовать на вокзал и прямиком в Москву. Возможно, кто-то пытается скрыть от общественности что-то серьезное. Он рассчитывал на брата, надеялся, что в конечном итоге нас всех эвакуируют, пока туман не поглотил город окончательно.
Брат, не переставая, повторял свои вопросы. Это выглядело странно и настораживало. Но я не подавала виду. Видимо, он делал это для того, чтобы не забыть их и следовать к своей цели. К цели…
До сих пор так и слышу в своей голове его голос: «Что это за явление? Откуда появилось? Насколько оно опасно? Распространится ли оно на нас? Будет ли эвакуация и когда она будет?».
Не знаю, сколько прошло времени, мне кажется, несколько месяцев… От брата по-прежнему не было вестей.
Родители сперва волновались за него, а потом окончательно впали в какую-то апатию.
Часто я видела их сидящими у телевизора и просматривающими информационные каналы.
Я же сама стала замечать за собой, что ненароком впадаю в ступор. Я часами смотрела в окно, разглядывая туман. Мне почему-то казалось, что вот-вот я смогу таким образом познать суть происходящего. Но ничего не происходило… Ничего…
Единственной, кто по-прежнему вырывал меня из этого царства небытия, была собака. Туман туманом, а собакен всячески вытаскивал меня из моих раздумий, облизывая лицо.
Но в какой-то момент и это все прекратилось. Я не помню, что произошло, но собакен куда-то исчез… Да и другой живности я больше не видела нигде. Птицы умолкли… Звуки растворились во времени и пространстве…
