Но в одиннадцатом классе она влюбилась. И все увидели, какая у неё прелестная улыбка, чудные завитки белокурых волос. Но самое главное – глаза: словно озера, которые весной очищаются ото льда. Её избранник был застенчив и немногословен, хотя физически развит и начитан. Им было хорошо вдвоём. Гуляя теперь по парку на пару, Ирина улыбалась встречному солнцу, зелёной травке, первым весенним цветам и совсем забыла о своём болезненном, изнуряющем состоянии. Ночами она не давала себе уснуть, а всё мечтала, как окончит институт, выйдет замуж за Володю, как родит мальчика и девочку. Мыслям из прошлого она не давала проскользнуть в голову даже на минуту. И всё было прекрасно. Но когда после выпускного вечера Володя робко расстегнул пуговицы на её блузке, которую Ира успела переодеть вместо бального платья – она превратилась в натянутую струну. А когда его руки стали возиться с молнией на её джинсах, словно проснулась, грубо и сильно оттолкнула его обеими руками и бросилась бежать. Бежала до тех пор, пока не упала, и лежала без сил на холодной земле словно окаменелая – и внутри, и снаружи. Утром следующего дня покинула детдом, ни с кем не попрощавшись.
Со своим «золотым» аттестатом Ирина поступила на бухгалтерские курсы и по окончанию была принята кассиром в один из коммерческих банков Москвы. Полным ходом шла перестройка, и девиз работодателей был один: молодость и внешность. Кроме того, девушка с первых шагов показала исключительную смекалку, профессионализм, несмотря на то, что только-только начала работать. Вскоре её повысили, сделали начальником отдела.
В банке, как и в детдоме, она всех сторонилась, что сначала удивило, в основном женский коллектив, а потом решили, что девица слишком задрала планку, и перестали обращать на неё внимание. И только начальница, пожилая уже женщина, Валентина Сергеевна, внимательно присмотревшись к ней, как-то сказала:
– Ты больна, девочка, тебе нужно к хорошему специалисту обратиться.
Ирина и сама чувствовала, что к душевной боли добавляются физические. Пугало её и то, что коллективу, друзьям она предпочитает одиночество. А ведь ещё Заратустра говорил: «Человек тогда здоров и счастлив, когда душа и тело едины».
И начались хождения по мукам, то есть по врачам: терапевт, невропатолог, гастроэнтеролог, кардиолог и так далее.
Все анализы были прекрасны, все специалисты, привыкшие лечить по лабораторным бумажкам, твердили, что по их части девушка совершенно здорова, и отправляли к другому специалисту. В конечном итоге один из них дал ей направление к психотерапевту.
Здесь её сначала встретили с добрыми советами попить успокаивающие травки, заняться физкультурой, больше бывать на воздухе. Она смотрела на врачей исподлобья и уходила разочарованная. Но потом возвращалась снова и снова, потому что всё больше и больше становилась похожей на человека, загнанного в угол и не знающего, как из него выбраться.
И тогда психиатры внимательнее присмотрелись к ней. Ирине стали ставить диагнозы: астенический синдром, невроз, маниакально-психологический синдром, вегето-сосудистая депрессия, неврастения. Наконец положили в стационар, где продержали несколько месяцев.
