Урок подходил к концу. Волнение Кристоса увеличивалось. Он тихонько оглядывался назад на главного заводилу класса, своего обидчика, Гектора. Толстый курносый мальчишка из далеко не бедной семьи. Самоуверенный и жестокий он считал своим долгом унизить не имеющего возможности ответить Кристоса. И сейчас, поймав на себе затравленный взгляд, толстяк злобно сжал губы и показал кулак.
Прозвенел звонок. Все дети, не слушая последних слов учителя, ринулись к выходу. Лишь Кристос вяло и медленно стал собирать вещи в ранец. Он знал, что как бы он не спешил – ему все равно не успеть. Если его захотели побить, то этого не миновать. Некая смиренность и невероятное терпение были присущи ему, еще не сломленному и не раздавленному, но близкому к отчаянию и полному отрешению от социума, оставаясь среди людей. Личность его в такое время будто существовала параллельно от всех остальных. В своих мечтах он раздавал удары обидчикам направо и налево. Он мог высоко подпрыгнуть и одним махом повалить их на землю. Но в реальности он всегда убегал. Закрывал рукой лицо, рыдал и просто бежал, оставляя позади крики и смех.
Предчувствуя новую беду, зная о ней наверняка, он уже сейчас был готов разрыдаться, забиться под стол. Но стоило оно того?
– Чего ты сидишь? – выходя из кабинета, просила учительница. – Опять размечтался? Все уже по домам разбежались. Давай, иди. Нечего тут сидеть.
«Может все ей рассказать? – подумал он. – Попросить защиты? Нет. Нет. Только не так. Однажды я уже пожаловался. Было только хуже. Нет. Я все стерплю. Когда-то это должно кончиться. Придет время – я стану победителем».
Кристос тяжело вздохнул, оглядел стены класса, будто прощаясь со спокойствием, взял ранец за лямку и медленно побрел к выходу, волоча его по полу.
В глазах учительницы он был всего лишь мечтательным дурачком, не способным ответить на многие элементарные вопросы ее предмета. Он был одним из многих. Тех, в кого она вбивала знания всеми правдами и неправдами, но кого совершенно не стремилась понять.
Кристос прошел по коридору и спустился на первый этаж. Уже отсюда через открытые окна он слышал гомон многочисленных одноклассников и других, желающих поглазеть. Кристос мог бы прожить без этого, он был бы счастлив не будь в его жизни этих ситуаций. Но раз они были – теперь он был к ним готов. И пусть этого совсем-совсем не хотелось.
Он вышел на крыльцо, и толпа человек в тридцать мигом окружила его, завертела. Кристос не мог пошевелиться, зажатый со всех сторон. Его куда-то вели.
Радостно ликуя и смеясь, толпа обогнула небольшое здание школы и остановилась в тенистом дворике у сада. Дети расступились, оставляя Кристоса в центре. Кто-то вырвал у него из рук ранец. Навстречу из толпы выдвинулся пухлый Гектор.
– Ну чего, навозник! – крикнул хулиган. – О чем сегодня мечтал? Расскажи.
Он ликовал, играя на людскую публику, жадную до зрелищ в любом возрасте.
– Я не навозник, – тихо ответил Кристос, сжимая кулаки.
– Что? А кто же ты? От тебя воняет за версту. Разве нет? Ты гоняешь мулов, да? А потом в этой же одежде идешь в школу?
Толстый мальчишка сильно потел от жары и упорства, но тем не менее был бодр и горяч.
– Нет! – крикнул хриплым голосом Кристос. – У меня есть другая одежда.
– А почему же от тебя всегда воняет? – ехидно спросил Гектор.
Кристос знал, что это ложь. Он не вонял. И многие ему об этом говорили.
