– Это место пропитано историей, – задумчиво произнёс Антонио.
– И надеждой, – добавил отец Федор. – Здесь люди приходили искать утешение и поддержку. Сейчас вы здесь, чтобы молиться за спасение деревни.
Антонио кивнул, чувствуя странное волнение. Он осмотрелся, замечая даже мелкие детали: вытертые половицы, на которых, кажется, отпечатались шаги десятков поколений, старые подсвечники, на которых висели остатки застывшего воска, и образа, смотрящие с высоты, словно призывающие к вере.
– Я буду молиться за них, за Лидию… и за тебя, сын мой, – сказал отец Федор, опускаясь на колени перед алтарём.
– Садись, сын мой, – мягко сказал отец Федор, указывая на скамью у алтаря. – Давай помолимся вместе.
Антонио кивнул, не решаясь заговорить. Он, молча, присел на скамью, глядя на горящие свечи. В их огоньках он видел не только свет, но и надежду. Надежду, которая теперь была в руках Лиды и, отчасти, в его собственных.
Антонио, склонив голову. Он слышал, как священник начал тихую молитву, его голос звучал, словно эхо, разносящееся по сводам храма. Антонио закрыл глаза, чувствуя, как тишина и свет наполняют его внутренний мир. Эта церковь, казалось, действительно была местом, где прошлое и настоящее соединялись, а любовь и надежда становились путеводными звёздами.
Лидия аккуратно поставила ведра на деревянный пол, её спина ныли от непривычной тяжести. Она тяжело дышала, вытирая ладонью пот, который выступил на лбу. Вода была тяжёлой, а путь от колодца до дома, несмотря на его недалёкость, оказался долгим и изматывающим. Сначала она поставила ведра рядом с печью, чтобы сразу же приступить к делу. Руки дрожали от усталости, но Лида не могла позволить себе замедлиться.
Она сделала несколько наклонов, чтобы растянуть уставшие мышцы спины и плеч. Но боль всё равно не отпускала. Вздохнув, она бросила взгляд на горшки, стоявшие на полке у печи. Их форма и состояние были достаточно хороши для того, чтобы выполнить задачу.
– Отлично, этим можно процедить воду от разной грязи, – сказала она вслух, подходя к одному из горшков и осматривая его. Лидия чувствовала, как её разум сосредотачивается, несмотря на усталость. Она поднесла тряпочку к свету, внимательно рассматривая её. На ткани были небольшие пятна, но это не имело значения. Важно было то, что она могла использовать её, чтобы очистить воду.
Взяв в руки второй горшок, она ощутила его тяжесть, чувствовалась привычная для керамики твёрдость. Взгляд Лиды стал более уверенным, когда она начала мысленно планировать следующий шаг.
– А в этом её вскипятить, – продолжила она, скручивая в руках горшок и покручивая его, будто проверяя, насколько он способен выдержать жар.
Лида оглядела комнату. Она заметила, как на полке лежат несколько старых тряпок, потертых временем и частыми стирками, но они вполне подходили для того, чтобы использовать их для фильтрации воды.
– Как жаль, что нет электричества, чайника или на худой конец самовара, – произнесла она, поглаживая одну из тряпок. В её голосе было слышно разочарование, хотя она старалась не показывать этого. Она понимала, что нужно использовать то, что есть, ведь это – единственный шанс помочь.
Девушка бросила взгляд на печь и подумала, как хорошо было бы иметь что-то более современное. Но, вернувшись в реальность, Лидия вернулась к работе. Она поставила горшки на печку и принялась за процедуру.
