– Ну что ж, будем действовать тем, что имеем, – сказала она решительно, заправляя рубашку, чтобы она не мешала.
Лида осторожно поставила керамический горшок на пол, затем взяла чистую тряпочку и натянула её на горловину. Она знала, что этот примитивный способ очистки воды не избавит её от всех опасностей, но хотя бы уберёт видимый мусор.
Рядом на столе стояла деревянная кружка, слегка потемневшая от времени. Лидия взяла её в руку, почувствовав шероховатую поверхность, и, зачерпнув воду из ведра, начала осторожно переливать её в горшок. Струя пробивалась через ткань, оставляя на ней мелкие частицы грязи, кусочки листьев и что-то ещё, чему явно не место в питьевой воде.
Лидия села рядом с горшками и начала аккуратно фильтровать воду, внимательно следя за тем, чтобы ничто не упало в ведро. Она знала, что этот процесс займет время, но сейчас каждый момент был на вес золота. В её сознании всё было чётко – она обязана помочь, ведь только от неё зависела судьба жителей деревни.
Она работала методично, терпеливо, чувствуя, как ритмичное движение кружки успокаивает её. Казалось, что в этом процессе было что-то почти медитативное, но Лида знала – времени на лишние размышления у неё нет.
Когда оба горшка наполнились, она аккуратно поставила их на стол, чтобы вода могла немного отстояться. Затем вытерла влажные руки о подол платья и повернулась к печи.
Печь была старой, с потрескавшейся глиняной кладкой. Её дверца слегка перекосилась, а внутри темнел зев, в котором когда-то жарко полыхал огонь. Лидия провела ладонью по шершавой поверхности, вспоминая современные электрические плиты и чайники, которые могли бы сэкономить ей столько времени.
– Вот бы сейчас газовую плиту… – пробормотала она, устало потерев лоб.
Но жаловаться было некогда. Нужно было разжечь огонь, а для этого требовались дрова. Лида бросила взгляд на угол у входа, где стоял старый топор. Рукоять потемнела от частых прикосновений, лезвие выглядело немного тупым, но всё ещё могло выполнять свою работу.
Она уверенно взяла топор в руки, чувствуя его вес, и вышла на улицу.
Солнечный свет ослепил её на мгновение, и Лидия прищурилась, оглядывая двор. Воздух был наполнен запахом влажной земли, где-то вдалеке стрекотали кузнечики, а лёгкий ветер шевелил траву.
Она направилась к небольшому поленнице, где лежали старые, потрескавшиеся брёвна. Вздохнув, Лидия подняла одно из них, поставила на колоду и занесла топор.
– Ну что ж, – сказала она самой себе, – начнём.
Она ударила, и дерево с глухим стуком раскололось на две части.
Лидия окинула взглядом комнату. Пол покрывала толстая пелена пыли, в углах паутина тянулась серыми клочьями, а по полу валялись щепки, клочья ткани и грязные соломинки. Запах сырости, смешанный с едва уловимым смрадом болезни, бил в нос.
– Так, а ну-ка, давайте с этим разберёмся, – тихо сказала она себе, закатывая рукава.
В углу, прислонённый к стене, стоял веник – старый, с потрёпанными прутьями, но всё ещё крепкий. Лида схватила его, пару раз ударила о стену, чтобы выбить пыль, и принялась за работу.
Каждое движение вызывало лёгкое облачко пыли, отчего Лидия начала покашливать, но она только сильнее сжала зубы. С хрустом под веником собиралась грязь, перемешанная с мусором.
За её спиной слабо застонал один из детей. Лидия обернулась. Девочка, лежащая на лавке, чуть приоткрыла воспалённые глаза, мутные, с красными прожилками.
