Лида размешала отвар деревянной ложкой, вдыхая аромат трав.
– Пусть настоится немного… – пробормотала она, пристально наблюдая, как листья и цветки раскрываются в кипятке, как вода медленно окрашивается в золотистый оттенок.
Оглядев дом, Лида удовлетворённо кивнула: теперь на полу не было мусора, она всё подмела, и стало значительно чище. Но стоило поднять голову, как перед глазами предстала другая проблема – стены и потолок заросли паутиной, создавая впечатление, будто в этом доме давно не жили люди.
– Чёрт… да тут целые заросли, – нахмурилась она, вздохнула и пробормотала: – Вот бы сейчас пылесос…
Но пылесоса, конечно, не было. Лида усмехнулась своей глупой мысли, подошла к углу и начала осматривать дом в поисках хоть чего-то, что могло бы заменить привычную современную технику.
– Так… веник не подойдёт, он слишком короткий… Может, палка какая-нибудь? Или тряпка на шесте?
Она прищурилась, заметив в углу длинную жердь, вероятно, использовавшуюся когда-то для того, чтобы снимать сушёные пучки трав с потолка.
– Ну вот, другое дело, – Лида схватила жердь, сдёрнула с гвоздя старую ткань и быстро намотала её на конец палки, завязав узлом.
– Импровизированный "паутиноуборщик" готов, – усмехнулась она, подбрасывая жердь в руках.
Подойдя к стене, Лида подняла палку и осторожно начала водить ею по углам, собирая липкую паутину. Время от времени она морщилась, когда особенно крупные комки срывались вниз и падали прямо у её ног.
– Брр… ненавижу пауков, – пробормотала она, но не останавливалась.
Когда закончила, комната выглядела значительно чище. Лида отряхнула руки, вытерла пот со лба и удовлетворённо посмотрела на результат работы.
– Ну вот, совсем другое дело.
Теперь можно было возвращаться к детям и заниматься их лечением.
Глава 4. Огонь в печи, тепло в душе.
Лида глубоко вдохнула, стараясь не обращать внимания на удушливый запах болезни, пота и старой, несмененной простыни. Дети лежали без движения, только их слабое, чуть слышное дыхание подтверждало, что они ещё живы. Она сняла с головы платок, прикрывая им нос и рот, как самодельной маской, и подошла к плетёной корзине в углу комнаты. Внутри нашлось немного одежды – две ночные сорочки, застиранные, но всё же чистые, и кое-какое постельное бельё.
Лидия сжала в руках тонкую ткань, размышляя. Дети выглядели настолько ослабленными, что любая лишняя нагрузка могла только усугубить их состояние. Но в тоже время они лежали в пыли, грязи, на давно нестираных тряпках. Оставить их так было нельзя.
– Нужно переодеть вас, милые, – прошептала она, наклоняясь к мальчику.
Его кожа была горячей, но липкой от пота. Осторожно, чтобы не потревожить лихорадочное тело, Лида приподняла его и стала расстёгивать рубаху. Ткань прилипла к коже, и каждое движение вызывало у мальчика слабый, почти беззвучный стон.
– Тише, тише… Всё будет хорошо, – пробормотала она, словно убаюкивая его.
Переодев мальчика, Лида быстрыми движениями сменила постельное бельё. Как только он оказался на свежей ткани, его дыхание немного выровнялось. Это придало ей сил.
Она повернулась к девочке. Та слабо шевельнулась, когда Лидия дотронулась до неё. Девочка открыла затуманенные глаза, её губы беззвучно шевельнулись.
– Тише, я просто помогу, – Лида провела рукой по её спутанным волосам, – скоро тебе станет легче.
Девочка не сопротивлялась. Её худенькое тельце казалось почти невесомым.
