– Анечка! Тая! Я зашёл, а она лежит… Нигде не ударилась? Что-то болит?
Аркадий Степанович и правда казался очень обеспокоенным и взволнованным. Они с Таисией приподняли Аню. Аня медленно села на полу, не в силах сообразить, в чём дело. Ей показалось, что она видела дурной сон.
– Боже мой, Аркадий Степанович, как же вы вовремя! А вдруг с Нюрой что-то серьёзное приключилось! Дитятко моё родное! Как хорошо, что вы рядом!
Таисия со слезами на глазах причитала и охала. Они усадили Аню на лавку и сунули в руки ковш с холодной водой. Аркадий Степанович сидел перед ней на корточках и, глядя в глаза, поправлял выбившиеся из косы пряди волос. Аня посмотрела на него и мгновенно поняла, что это был вовсе не сон. Стальной и острый взгляд мужчины говорил, что ей лучше обо всём молчать. Аня сделала большой глоток из ковша и тут же поперхнулась, закашлялась и окончательно пришла в себя.
– Всё нормально! – она замахала руками, отстраняясь от всех. – Не трогайте меня! Ничего не болит! И я не ударилась, отстаньте! Не трогайте.
Её заколотил озноб. Таисия бросилась в соседнюю комнату, и на секунду, оставшись снова один на один с Аркадием Степановичем, Аню охватил ужас. Но Таисия быстро вернулась с теплым одеялом и укрыла Аню. Она быстро закуталась, и теплый шерстяной кокон создал ощущение безопасности. Аня окунула лицо в одеяло и закрыла глаза. Она слышала, как Аркадий Степанович тихо поговорил о чём-то с Таисией и вышел из дома. Аня облегчённо выдохнула. Её какое-то время ещё колотил озноб, но с уходом мужчины ощущение, что дом покинуло зло, было практически осязаемым. Постепенно Аню стала отпускать ледяная хватка страха. И ещё чуть позже Аня успокоилась до такой степени, что смогла вместе с Таисией налепить лепёшек и поужинать ими и молоком.
Таисия изредка с тревогой поглядывала на падчерицу, но вскоре и сама успокоилась. Аня всё ещё терялась в своих раздумьях. Произошедшее казалось нереальным. Может, она и правда упала в обморок и ей всё привиделось? Но на эти мысли тело отзывалось болезненным напряжением, и холодный взгляд Аркадия Степановича, всплывавший в памяти, вносил хаос в мысли. Стоило ей взмахнуть рукой или повернуться, как она тут же ловила на себе запах Аркадия Степановича, и её начинало мутить. Перед сном она долго оттирала от себя этот запах, забравшись в большую чашку с водой в полутьме бани. Осознавая, что не удаётся избавиться от чувства стыда и тошноты, Аня плакала и тёрла себя грубым мочалом, пока не устала. Уснула она мгновенно, но пару раз за ночь она с криком вскакивала в постели и покрывалась холодным потом. Во сне Аркадий Степанович то намеревался сожрать её своим огромным ртом, то холодно забирался под платье и пытался овладеть ею. Таисия, впрочем, ни разу не проснулась на её вскрики, и Аня чувствовала себя покинутой и одинокой в своих страхах. Долго лежала с открытыми глазами, пока сон вновь не одолевал её, уставшую физически и морально.
Утро принесло толику облегчения. Яркость предыдущего дня немного померкла и принесла трезвость рассудку. Аня твёрдо решила всё рассказать Таисии. Осталось только решиться. Но каждый раз, как она открывала рот, волна стыда перехватывала горло, и Аня не могла выдавить из себя ни слова. Ни за завтраком, ни до полудня, ни в обед. Аня сильно досадовала на себя, злилась и… молчала. После обеда она с головой ушла в работу во дворе, стараясь всю злость на себя вынести вместе с мусором и навозом. Вычистила сарай, вымыла емкости с водой для курей и скотины. Это успокаивало и позволяло отвлечься от невесёлых мыслей. Когда Аня шла с вёдрами от колодца, её догнал Митя. Он подхватил оба ведра и пошёл рядом.
