Болезнь понемногу отступала, и головная боль все реже проявляла себя, чему особенно радовалась мама. Его домашние к этому времени, утратив изрядную часть тревожных воспоминаний, стали все чаще возвращаться к вопросу о дальнейшей судьбе сына. Они наблюдали явное улучшение состояния его здоровья, и отец, который расценивал его нынешнее служение в церкви подобно пребыванию в реабилитационном центре, стал поговаривать о необходимости «заняться делом». Поначалу отец выражал лишь беспокойство, что Семен, проводя много времени в церкви, мало бывает на свежем воздухе, что имелось в списке рекомендаций лечащего врача. Кроме того отца беспокоил крайне «бестолковый», как он говорил, и неравномерный режим работы сына. Его тревожило, что все это может вновь спровоцировать болезнь. Хотя в тот же самый момент он заявлял, что наверно уже пора возвращаться к прежней жизни, а для этого, первым делом, следовало Семену оставить «несерьезную» работу в церкви. Отец поговаривал, что «приложит все свои усилия», чтобы сына зачислили в университет. Мама Семки слышала все эти разговоры отца и лишь из солидарности соглашалась с ним. В душе она непреложно оставалась на стороне сына, понимая, что все позитивные изменения, что случились с ним, появились благодаря его службе в церкви. Впрочем, в присутствии Семки отец этих разговоров старался не заводить, но некоторые нейтральные темы все же поднимал. Особенно часто папа вытаскивал из памяти события своей студенческой поры, вспоминая, как они в кампании друзей весело проводили время: катались на коньках и лыжах, ходили в турпоходы и танцевали на дискотеках. Мама не всегда присутствовала при этом, и тогда отец позволял себе некоторые «вольные» подробности, пересказывая Семке свой начальный опыт общения с девушками. Но это, как казалось отцу, совершенно его не интересовало, отчего отец временами «заводился», и уже не стесняясь присутствия матери, выговаривал Семке такое, что должно было задеть его мужское самолюбие. Семка старался всячески отшучиваться при этом, подогревая тщеславный помысел отца: видеть сына большим и важным человеком, которым можно было бы впоследствии гордиться. Он говорил при этом, что «девушки никуда не уйдут», а вот завершить свое образование, – вопрос куда более важный! Отец от такой Семкиной позиции сразу становился добрей, и часто выражал ему свою поддержку методом финансового стимулирования. Сема не отказывался от денег и почти всегда использовал их на благотворительность. Для этой цели в храме у него были заранее заготовлены пакеты с небольшим набором продуктов, которые он при удобном случае вручал под видом помощи от некоего благотворительного фонда. Он приучал себя к наблюдательности в отношении людей, приходящих в храм, и уже довольно точно, мог определить: нуждается человек в средствах или нет. Он старался сделать это незаметно и обычно догонял и вручал пакет человеку, уже покидающему церковь. Особенно остро Семка переживал, когда замечал одиноких престарелых людей. И здесь не требовалось особой наблюдательности, чтобы понять, что человек бедствует. И вообще, Сема очень жалел стариков, понимая их беспомощность перед миром, который с каждым годом не становился добрей, но наоборот: выискивал слабых и немощных, чтобы поживиться за их счет. А потому, тот последний разговор в трапезной глубоко запал ему в душу, и Семке очень хотелось бы прояснить для себя некоторые моменты, затронутые в нем.
