Кого хранит память - страница 33

Провели день в его усадьбе Сан-Клементо. Там небольшой домик, приземистый и длинный, типа коровника. Вот, мол, как скромно. Обед был хороший, говядина отменная. Что важно? Договорились по Ближнему Востоку. Просил помочь завершить войну в Кампучии и Лаосе. Угнетало его Уолтергейское дело. Поминал недобрым словом сионизм, – в стране более 6 млн евреев, причем на ключевых ролях в политике и финансах. О режиме благоприятствования не договорились, но он обещал.

Встречался с сенаторами, выступал 2,5 часа. Памятными были две встречи с деловыми людьми. Говорил им о политике СССР, о необъективной информации, о том, что мы можем в экономике, как надо строить отношения. Убеждал, – люди вы деловые, но у вас нет масштаба, размаха. Упираетесь в детали, а перспективы не видите. Было время, с нами не считались, а сейчас „киты империализма“ тянутся к Советскому Союзу. Но, не задали ни одного вопроса!? Хотя пресса потом была благоприятная. Теперь надо работать над реализацией договоренностей».

Встреча у Л. И. Брежнева продолжалась до 19.40. В основном это был монолог Генсека. Он хотел выговориться перед секретарями. Был активен, подвижен, даже импульсивен. Много курил. Ничто тогда не предвещало скорого нездоровья. Спрашивал и нас о делах в провинции. Кто-то пытался рассказывать. Он перебивал и вновь возвращался к американской теме. Неоднократно подчеркивал, что ему, ЦК нужна наша поддержка в реализации политических и экономических целей.

6 сентября 1973 года область выполнила план и обязательства по продаже зерна государству, поставив 1.820.000 тонн хлеба. Направив официальный доклад, я позвонил Л. И. Брежневу, сказал о такой победе. Он поздравил, говорит: «Я и не сомневался. А помнишь наш разговор в прошлом году, когда жестокая засуха уничтожила урожай? Как ты переживал! Но мы не стали брать у вас хлеб, понимали, – это подорвет животноводство. И вот успех. Теперь давайте компенсируйте», – со смехом закончил он беседу.

В день Победы 9-го мая 1974 года собрались семьей и двое моих давних товарищей, ещё по школе, с женами у нас на даче в дачном поселке Репное. Я приехал около 13.00, после всех ритуальных мероприятий, проводимых в Воронеже, как правило, очень широко. Меня с нетерпением ждали, – стол накрыт, аппетит хороший. Ну, как и полагается в такой день: тосты за Победу, за память погибших в войне, за здоровье ветеранов и так далее. Настроение растёт, за столом смех, шутки. Вдруг резкий протяжный звонок, – звонит аппарат ВЧ. Я беру трубку. В ответ: «Даю Москву». И не как обычно – «С вами будет говорить Л. И. Брежнев», сразу его голос: «Здравствуйте, Виталий Иванович! Сердечные поздравления по случаю дня Победы, наилучшие пожелания Вам и прошу передать также товарищам и семье!» Я, жестом утихомириваю застолье. И, конечно, благодарю. Высказываю какие-то пожелания и ему. Он говорит: «Наверное, оторвал Вас от праздничного стола?» Я подтверждаю. Смеётся: «Это правильно, такой день грех не отметить». Голос хрипловатый, а интонации явно хмельные. Видно и сам уже отметился. «Радуюсь Вашим успехам. Прошлый год был знаменателен и для страны в целом. Надо закрепить успехи. Мне очень нужна ваша поддержка, поддержка ЦК, при необходимости! Дела у нас предстоят большие и важные». Я не могу сразу собраться с мыслями. О какой поддержке речь? Но говорю что-то соответствующее.

Он переходит на более спокойный тон. Спрашивает, как складывается обстановка на селе? Прошли ли дожди, соединилась ли влага, каковы её запасы? Как с весенним севом? Сколько погибло озимых? Рекомендует не медлить с пересевом. Советует больше посеять ячменя, это даст лучшую отдачу. Я отвечаю, по-возможности, короче, чувствую, что он звонит не мне первому, будет говорить и с другими. Леонид Ильич поддакивает, гмыкает. Затем переходит к праздничной теме. Вспоминает военное прошлое: «Ныне день Победы, – это радость и слёзы. Что естественно и понятно! Ещё раз, Виталий Иванович, поздравляю. Наилучшие пожелания Вам и всем товарищам. До свиданья!»