Вот такой был разговор. Почему я привожу его? Дело в том, что 1974 год стал, как потом выяснилось, своего рода переломным в деятельности Генерального секретаря ЦК. Именно в этом году ухудшилось его здоровье, что сказалось на делах в стране, породило разные слухи и домыслы. Поэтому я хочу сейчас, на опыте моих контактов с ним в этот и последующие годы, рассказать о своем, личном восприятии этой трансформации.
До того, я побывал у Л. И. Брежнева в начале марта. Он тогда постоянно работал в основном здании ЦК на Старой площади (в Кремле бывал лишь раз в неделю, по четвергам, когда там проходили заседания Политбюро ЦК). Дело было так.
Как я уже говорил, мы разработали предложения по совершенствованию структуры управления сельским хозяйством. Познакомившись с ними, Ф. Д. Кулаков посоветовал написать официальную записку в ЦК. Так и было сделано. Ещё раз обсудили эту проблему в обкоме и 4-го марта я приехал в Москву. Зашел к Федору Давыдовичу, тот прочитал все восемь страниц записки, просмотрел схемы специализации и управления применительно к области, району и позвонил К. У. Черненко. Попросил того организовать мне встречу с Л. И. Брежневым, объяснив причину. Я поднялся на 6-й этаж к Константину Устиновичу. Он не стал читать, говорит: «Оставь, а о приеме тебя известим».
На другой же день мне передали, чтоб к 18.00 быть в ЦК КПСС. Л. И. Брежнев принял меня в 18.50. Встретил приветливо, у двери. Проводил до большого стола, сам сел в торце. Вид немного усталый и какой-то заторможенный. Начал разговор с итогов прошлого года, поздравил с успехами. Спросил, как дела в этом году. Я коротко ответил. Он повел разговор о самочувствии: «Что-то не по себе. Вроде грипп, но без температуры. Слабость. С утра ничего, а потом… – нет сил. Врачи обследовали, сделали рентген, – снизу и сверху. Зубы беспокоят. Вовремя не следил, всё некогда, а теперь… Но итоги обследования успокаивают, – слава Богу. Понятно, ведь нагрузки огромные. Я вчера приехал домой уже после полуночи. И держу себя в форме».
Перешел затем к основной теме. Напомнил о том, что в декабре 1973 г. была разослана членам ЦК его записка о необходимости развития на селе межхозяйственной специализации и совершенствования управления сельским хозяйством. Сказал, что получил дельные предложения на этот счет от нескольких первых секретарей: «Верю им. Мы попали в кон по межхозяйственным животноводческим комплексам. Это подтверждают неплохие цифры показателей их работы. Важно не торопиться с организационными перестройками, учитывать специфику конкретного района. В записках из Алтая, Кубани, Марийской республики ставят вопрос о необходимости иметь в крае, области единый сельскохозяйственный орган. Недопустимо работать с 13–14 организациями. Но нужно идти по этапам. Теперь, о мелиорации, – важное дело, это – линия. Об удобрениях. Будет около 900 млн тонн и более высокого качества: сложные по составу, гранулированные. В записках подняты важные вопросы. Кто их пишет? Обкомы партии».
Начал читать мою записку. Медленно, вдумчиво. Комментирует: «Хорошо, что растут у вас комплексы. Сейчас 39 тыс. скотомест, плюс 16 тыс. в системе „Скотопрома“, это всего 55 тысяч голов единовременной постановки по откорму КРС. Неплохо. Они дали почти половину говядины в 1973 году. Так, среднесуточные привесы на откорме 950 грамм, себестоимость центнера привеса 78 рублей! Вот бы такие показатели иметь по стране, а? Теперь свинокомплексы. Их всего 76. Они дали государству 63 тыс. тонн свинины, или 65 процентов. Затраты низкие, себестоимость центнера привеса 68 рублей. Совсем хорошо. Так, так. Ну, в птицеводстве у нас везде показатели хорошие».
