Колчан калёных стрел - страница 34

Решетовская не выдержала и закрыла голову руками, как в плену закрывала от тяжёлых сапог, метивших в виски и лицо. Завыла тихо, тонко и жалобно.

Её не победили ифриты, но её почти победила родина. Лишила волшбы, силы и смысла. Убила за три колодца, после войны отданные в пользование ифритам.

– Ты смари, какая стрёмная… – послышался развязный голос. – У нас тут такие не ходят, у нас это, налог на кислую рожу. Улыбнись, кукушка, с тобой приличные люди говорят!

Сзади справа согласно заржали. Решетовская опустила руки, выровнялась, какой-то миг не понимая, что происходит. Обернулась, сверкнув дикими глазами.

Четверо парней подходили к ней с разных сторон. Они шли вразвалочку, пряча руки в карманах и нахально улыбаясь. Что-то радостно екнуло в груди у Огняны, и всё отступило перед восхитительной возможностью пустить в ход кулаки. Она душегубка, она воин, и докажет это. Не этим нелепым в нарочитой угрозе ненашам, нет. Ей было, кому доказывать.

С неё могли снять кольчугу. Её могли бросить в каземат с предательницей. У неё могли забрать хоть всю волшбу, хоть саму душу, но железную выучку Елисея Ивановича отнять было невозможно.

Решетовская очень медленно засунула руки в карманы, нащупала наконечник стрелы – зажатый в кулаке, он многократно усилит её удар. Оценила каждого из ненашей – каков сложением, как стал, куда полетит его кулак, когда начнётся. Без волшбы нужно быть осторожной как раненой. Да разве ей впервые-то?

Чуть развернувшись, Решетовская сделала несколько шагов назад, чтобы не быть окруженной. Отметила все лужи, в которые могла попасть ногой, грязь на обочине, где могла поскользнуться. Бросила короткий взгляд на человека за спиной. Повела ноющей шеей.

– Чё, малая, страшненько? – загыгыкал сзади ещё один ненаш, отрезая ей путь.

Огняна молчала. Ждала. Чего греха таить, предвкушала. Ощущала, как в груди разворачивается знакомый сладкий трепет. Как уменьшается город, сворачиваясь до четырёх человек. Как предавшая её родина подходит к ней с четырёх сторон, надеясь испугать и загнать в угол. Как бегут по мышцам крошечные молнии.

На плечо душегубки опустилась воняющая рыбой рука, но она не пошевелилась.

– Да она ща струю от страха пустит. Ты не боись, мы пацаны конкретные, того… Ласковые… Тебе понравится, отвечаю!

Ненаши всё ещё стояли неудобно, и Огняна повернулась к тому, что был сзади, сделала к нему несколько уверенных шагов, вынуждая отступить.

– Слышь, к Костяну сама пошла, это, сознательная, прикинь!

– Эй, ты так не газуй, малая, тут свои порядки, кто первый!

Решетовская остановилась перед кривой рожей хохочущего Костяна. Вот теперь ей было гораздо удобнее. «Только не убить», – приказала себе она и сбила его с ног подсечкой, так, чтобы повалил за собой ещё одного. Покачнулась, но удержала равновесие, перепрыгнув с одной ноги на другую, и это стоило Огне захвата сзади. Сильно мотнув головой назад, Решетовская разбила своему противнику нос. Тот с воем выронил её на асфальт, а Огняна всё-таки не смогла удержаться на ногах и покатилась по земле. Выпустила наконечник, ухватила занесенную для удара по ней ногу и вывернула. Ненаш заорал, Решетовская немедля получила от кого-то по почкам, но успела перекатиться и прыгнуть на ноги до того, как её положение на земле стало безысходным. По-хорошему явно не получалось, а раззадоренные ненаши даже не думали останавливаться. Их было, в конце концов, четверо против худющей девчонки. Заклиная себя: «Не убей!», Решетовская сгребла с земли наконечник и нанесла первый опасный удар – в голову. Ненаш покачнулся, не устоял и стал заваливаться на бок. Она вмиг оказалась за его спиной, надеясь толкнуть на остальных.