Затем поврежденный тоннель изолировался уже механической стеной, выехавшей прямо из стены где-то далеко позади нас. На какое-то время о преследовании можно было забыть.
– Фух, все-таки пронесло, – наигранно смахнул пот со лба робот. – В который раз поражаюсь точности своих расчетов. Хотя, признаюсь, была небольшая вероятность, что мы не успеем, или что огонь пойдет дальше, или что аварийная система не перекроет газопровод вместе с нами… но я решил списать это все на погрешность.
– Выруби. Чертову. Музыку! – сквозь зубы процедил я.
– Прости, прости, я совсем забыл о ней. Роботы не умеют воспринимать мелодии, – Оболтус тут же подчинился, изобразив на лице виноватый смайлик.
Забывать они тоже, по идее, не должны уметь.
Я облегченно выдохнул. В наступившей блаженной, божественной тишине было слышно лишь мое тяжелое дыхание да слабый гул толстой проводки, тянущейся вдоль всей шахты.
Нас больше не могли преследовать и это радовало. Используя передышку по ее прямому назначению, я перевел дыхание и постарался взять себя в руки. Они дрожали, я очень давно не был так близок к смерти, как только что.
К счастью, каким бы придурком не был мой спутник, а свое дело он знал хорошо.
– Ладно, ты славно потрудился, Оболтус, – сказал я напарнику, который совсем недавно спас мне жизнь.
Над рулевой панелью снова появилась карта линкора. Надо было разобраться, куда меня занесло в суматохе боя.
Тупик впереди на самом деле был т-образным перекрестком. Здесь пересекались вертикальная шахта и горизонтальная, а нос гравицикла, получается, смотрел в пол этого перекрестка.
Эти тоннели входили в лабиринт вентиляционной сети, растянутой по всему кораблю. Помимо коммуникаций, они хорошо могли служить для ведения партизанской борьбы в условиях абордажа судна. Отсюда можно было попасть в любую часть корабля.
Это была хорошая новость, а вот плохая заключалась в том, что во время погони я не следил за картой на столько, что по итогу оказался еще дальше от цели чем, когда был возле седьмого ангара.
А ведь потом надо будет еще как-то выбраться…
– Хм, а это что? – меня заинтересовало одно помещение на карте, на носу линкора, прямо над огромной пучковой пушкой.
– Оболтус, это ведь то, чем кажется, верно? Оболтус?
Изображение лица робота за моей спиной буквально сияло от радости схематичным изображением волнистой улыбки с капелькой слезы радости под правой точкой глаза.
– Ты меня похвали-и-и-ил! – и его стальные руки мигом обняли меня, едва не переломав пополам. – Еще никто, никогда меня не хвалил! Никто, кроме любимой госпожи Харуны, разумеется, но она – богиня и потому не в счет. Так что ты первый из простых смертных, кто меня похвалил! Спасибо дружище, спасибо!
– Проклятье, Оболтус, хватит. Пусти, пока у меня ребра не треснули…
– Ой, да-да, конечно, – робот услышал мой сдавленный писк и разжал хватку. – Не знаю, что тебе кажется, но это капитанский мостик. А каюта моей много-обожаемой госпожи находится во-о-о-от здесь. Прямо в противоположной части судна. Полетели туда?
– Нет, в другую сторону, – сказал я, потирая бок свободной рукой. – Планы поменялись, мы такими темпами никогда не доберемся до каюты Харуны. Живыми, по крайней мере.
Я недооценил оборону Токугавы-14. Обычно на корпоративных кораблях лишь пара взводов солдат и несколько орудийных расчетов, да и та только для виду. А тут одних ботов целая армия, а уж с таким количеством техники можно целую звездную систему держать.
