Устроил экстренную разгерметизацию всех ангаров и отсеков, катапультировал все спасательные капсулы и модули, заблокировал системы внешней и внутренней связи… с каждой новой командой очередная часть голограммы корабля в центре комнаты сменяла цвет с синего на красный.
Через несколько секунд гравитация и освещение на Токугаве тоже исчезли. Меня плавно подняло в воздух, следом за всем остальным на капитанском мостике. Голограмма корабля потухла, а лампы сменили свет с дневного ярко-белого освещения на аварийное темно-красное.
Последним в моем списке была система охлаждения атомных реакторов пучкового оружия.
Меньше, чем за минуту я устроил на Токугаве полномасштабную космическую катастрофу. Даже если каким-то чудом после этого никто не пострадает – восьмой ордер мне обеспечен.
– Оболтус!– позвал я напарника.
– Я поймал его! Я поймал! Ой! Ау!
Робот действительно поймал гравицикл, крепко обнял его и теперь вместе с ним бился о стены и потолок. Но с отключением гравитации скорость перестала нарастать после каждого столкновения и байк понемногу замедлялся.
– Ох, это было неприятно. Хорошо, что я железный.
Оболтус перелез на седло и приземлил гравицикл в центре комнаты. По нему, уже местами почерневшему и оплавленному, тут же снова забили из плазмометов.
– Отставить! Отставить! Остановите второго, пока он мне весь корабль не угробил! – раздался сверху истеричный вопль Ханкару.
Кажется, ему не понравился мой перформанс. А обстрел и вправду стих, солдаты начали искать меня глазами. В тот же миг вернулось в норму освещение. Очевидно, капитан добрался до панели управления где-то наверху. У меня оставалось мало времени.
– Оболтус, приготовься стрелять, – на адреналине я кричал в микрофон внутри шлема.
Пока гравитация снова не заработала, я прыгнул в сторону робота на гравицикле. Пехотинцы сверху, заметив меня, оживились. Кто-то, так же воспользовавшись нулевой силой тяжести, прыгнул мне наперерез.
Другие одновременно открыли огонь, но попали в первого. Щит, убранный за его спину, все еще был активен и красными вспышками защитил бойца. Но такое количество попаданий отшвырнуло солдата, что пушинку о стену.
Эта нелепость меня и спасла.
Я больно врезался плечом в гравицикл. Оболтус тут же закинул меня за другой борт, спасая от еще десятка снарядов плазмы. И пока робот отстреливался, я швырнул ионный накопитель в сторону окна.
Как только маленький шарик сжатой и нестабильной энергии стукнулся о стекло-металл, я прокричал:
– Стреляй в накопитель!
Оболтус беспрекословно подчинился, моментально выгнув механический локтевой сустав неестественным образом в обратную сторону. Красная вспышка, выпущенная из его бластера, сработала лучше любого детонатора.
Рвануло так, что даже роботу-придурку стало не до смеха.
Яркая, ослепительная вспышка буквально поглотила часть мостика. Взрывная волна могла бы разорвать меня на части, если бы Оболтус не свесился с гравицикла так, чтобы закрыть меня собой. В итоге я увидел, как в свете взрыва треснули его доспехи и слетели наплечники.
Гравицикл, который прикрывал меня от обстрела с другой стороны понесло вместе с нами в стену. Но мы до нее не долетели всего пару метров, как нас подхватила противоположная сила.
Сразу после взрыва и ударной волны произошла разгерметизация мостика и нас, а также все и вся вокруг, что не привинчено к полу, стенам или потолку, – потянуло в открытый космос.
