– О, не переживай, дружище Арт, – радостно крикнул он в ответ, – у меня в процессоре постоянно обновляется и достраивается карта окружения-я-а-а-а-а…
Крик робота внезапно оборвал радиопередачу.
– Что произошло на этот раз, Оболтус?
– Гравитация-я… хнык-хнык… будь осторожен, когда будешь спускаться…
Дельный совет. У корабля своя собственная система притяжения и поскольку мы на него проникаем не совсем традиционным путем, переход из невесомости в поле искусственной гравитации может быть слегка… неожиданным.
Но проблемой было не это. Раз гравитацию восстановили, значит, и остальные системы корабля могут тоже работать. А тогда о вскрытии обшивки могло быть уже известно на мостике. Надо торопиться.
Я полез в лаз ногами вперед, чтобы через минуту вылететь вслед за роботом через выбитую им ранее вентиляционную решетку в потолке коридора и больно приложиться пятой точкой об бол. Аж по мозгам отдало.
– А ведь я предупреждал, – смотрел на меня сверху вниз злорадно ухмыляющийся смайлик с металлического лица.
Засранец стоял рядом, сложив руки на груди, и ведь даже не попытался меня поймать.
Мы с Оболтусом находились внутри пустынного и серого коридора, каких полно на любых кораблях. Вот только, похоже, что вся атмосфера успела выйти из отсека во время разгерметизации. Так что звук моего падения потонул в окружающем вакууме.
К несчастью, насмешка робота была передана по цифровому каналу связи.
Вообще странное зрелище: гравитация есть, а звуков нет. Как-то слишком противоестественно, даже сюрреалистично, словно я внезапно оглох. Но, увы:
– А ты чего расселся, дружище? Нам же еще работать надо, торопиться там, пока сюда охрана не нагрянула. Нет, я конечно не против хорошей заварухи, но у меня программа защиты твоей персоны в панике: мы вторглись на хорошо вооруженный военный корабль. Дважды! А ты сидишь на полу и штаны протираешь…
– Оболтус, заткнись, – перебил я робота и беззвучно поднялся на ноги. – Лучше покажи, где комната Харуны?
– Да она напротив.
Робот беззаботно ткнул пальцем в дверь за моей спиной.
Молча хмурясь, я подошел к панели у входа и включил вытяжку, чтобы сравнять давление внутри комнаты и вакуум коридора. Чтобы не повторить судьбу Оболтуса с выпиленным люком, когда дверь откроется.
Через несколько секунд автоматическая дверь открылась сама.
Говорят, характер человека можно понять по обстановки его жилища. Токугава-14 был военным кораблем и потому каждый его отсек, каюта, расположение и вообще каждая деталь являлась эталоном минимализма, аскетизма и практичности.
Но даже на таких кораблях существуют элитные, скромно-роскошные каюты для особо важных персон, вроде дочки Накамуры. И хотя она вряд ли здесь долго гостила, все равно должна была оставить после себя хоть какой-то след.
Все люди, так или иначе, оставляют следы своего существования. Я слышал рассказы о настолько чутких синестетиках, что способны увидеть такие следы даже спустя много времени.
Но в каюте Харуны я не увидел ничего.
Здесь было пусто и уныло, как будто передо мной предстало серое нутро давно забытого, заброшенного космического корабля.
У стены напротив, стояла дорогая, но без изысков, кровать. Вся стена за ней горела огромным гало-экраном, транслирующим пейзаж странствующей кометы со сверкающим хвостом. Справа тянулся ряд шкафов и сервантов из синтетического дерева.
На полках стояли ряды классического набора классических книг: Шекспир, Дюма, Толстой и иже с ними. Уверен, их ни разу не читали.
