Впиваюсь взглядом в гордо расправленные плечи и уверенную походку. Ладно, ладно, торжествуй пока. Всё равно я выиграю. До пятидесяти очков тебе ещё далеко, успею реабилитироваться.
— Вы зачёт-то сдали? — отвлекает меня от размышлений фрейлина. Волнуется, понятное дело.
— Лучше бы не сдавала, — вздыхаю, на время отложив обдумывание тактики. — Мне удовлетворительно поставили, представляешь? Вот что стоило Тогрису на день раньше сообщение прислать? Отчиталась бы после каникул, возможно, тогда и оценка была бы лучше.
Сказала и сама устыдилась. Что за нехорошее стремление — искать оправдания, винить в своих проблемах других и сокрушаться о том, что могло бы быть? Оно уже есть! И с этим нужно дальше жить.
С этой мыслью, выбросив из головы всё негативное, следом за братом я захожу в малую гостиную. Не столь ярко освещённую, нежели другие помещения, ибо окно тут только одно, да и то затянуто дымчатыми пластинками слюды, а не прозрачным трипслатом. Куда менее воздушную по отделке, в которой нет ажурных элементов и глянцевых поверхностей, лишь матовые и ровные. Иной и по цветовому решению — вместо синего спектра здесь преобладает серый в сочетании с коричнево-жёлтым и чёрным. Эту комнату родители больше всего любят. Мама — потому что она ей дворцовые интерьеры Шенора напоминает. Папа — оттого что маму первый раз именно в них увидел. И влюбился, как он утверждает, с первого взгляда.
Кстати, мама на этом фоне на самом деле смотрится шикарно — пушистые волосы жёлтым облаком окутывают голову, украшенное золотистой вышивкой голубое платье прекрасно гармонирует с бархатно-серой обивкой дивана. А вот отец здесь кажется не столь уместным в своих любимых ярко-синих домашних брюках и белой рубашке. Впрочем, его это не волнует совершенно — он во дворце хозяин. И муж. Поэтому маму из объятий выпускает, только когда мы уже оказываемся внутри помещения, ничуть не смущаясь интимности ситуации, в которой мы их застали.
— Располагайтесь, дети, — приветствует нас, удобнее усаживаясь на сиденье. Мама приглаживает растрепавшиеся волосы и поправляет корсаж платья, рукава которого определённо забыли, где находится положенное им место.
Переглянувшись, мы с Ваймоном не удерживаемся от улыбки. Похоже, скоро в нашей семье будет пополнение. Вот и мамин любимый кулончик многозначительно поблёскивает в вырезе отцовской рубашки. Подарила-таки! А ведь говорила, что свой долг и перед империей, которой была нужна новая наследница, и перед Вионом, которому требовался принц королевской династии, выполнила и больше детей не хочет. Видимо, папа её переубедил.
Между прочим, кулон, который специально для меня изготовили королевские ювелиры, я уже видела. Едва заметно голубой, прозрачный каплевидный виараз в изумительном ажурном плетении белого металла... Краси-и-и-вый! Аж дух захватывает! Мне папа показал под большим секретом и сказал, что я его на своё совершеннолетие получу. Раньше мне это украшение без надобности. Зато когда двадцать пять исполнится, замуж выйду, вот тогда точно пригодится. Мужчина ведь должен быть уверен, что женщина готова на большее, чем просто удовольствие от взаимности, а полученное от неё украшение — самое верное доказательство.
Разумеется, так было не всегда и не везде — ритуал дарения кулона никак не связан с физиологией, а потому совершенно субъективен. Не на всех планетах до этого «додумались». Но мы ему следуем. Потому что удобно. Это раз. Положила начало традиции мама первой наследницы, от которой мы ещё и второе имя получаем. То есть должны с уважением относиться к наследию. Это два. Ну и...
