— Вы неважно себя чувствуете? — деликатно беспокоится Вария.
— Ты что-то не то съела? — пользуясь отсутствием бдительного стража этикета, насторожённо присматривается ко мне Рильмина.
— Нет и нет! — отвечаю сразу обеим и делюсь новостью: — Тогрис прилетает!
Раскинув руки и покружившись по комнате, падаю спиной на кровать, утопая в мягком кружевном белье.
Как же мне хорошо... Стоп! Не хорошо! Вечером мой суженый рассчитывает на меня любоваться, а я без красивой укладки, лицо наверняка уставшее, кожа обветренная после полёта на Драке, и платье...
От моей эйфории не остаётся и следа. Стремительно подскакиваю, пугая фрейлин ещё больше. Впрочем, я сейчас на этом внимания не заостряю. Есть более важные заботы. И вообще, сначала помогать мне, потом уже думать о себе — это прямая обязанность наперсниц, подкреплённая не только нравственным долгом, но и ощутимой финансовой составляющей.
Через четыре часа суматошных сборов я придирчиво рассматриваю себя в зеркале, решая, остановиться на том, что получилось, или запустить процесс в третий раз. Потому что первые два мне не понравились.
Салатовое платье, подобное тому, что я надевала на торжественный приём четыре года назад. Облегающая фигуру, тонкая, но тяжёлая ткань, струящаяся при движении, словно потоки воды. Белая кожа лица, румянец на которой смотрится необычайно мило. Высоко поднятые волосы, ниспадающие спиралями на плечи...
— Вы отлично выглядите, — с надеждой на отдых робко высказывается Вария.
— Принц будет в восторге, — поддерживает её Рильмина.
— Ну ничего себе... — вплетается в общую картину голос старшего брата. И тут же дополняется ещё одним.
— Каласавица.
— Иди ко мне, мой сладкий! — зову, увидев в зеркале появившуюся в дверном проёме пару.
Разворачиваюсь и подхватываю подбежавшего малыша на руки. Легко поднимаю, потому что, по сути, Ваймон это делает за меня — весит Горан совсем немало.
— Тебе правда нравится? — поцеловав пухленькие щёчки и потрепав мягкие синие волосы, заглядываю в озорные глаза, которые у обоих братьев совершенно одинаковые — насыщенно-синие и большие.
— Да! На Дл-л-лака хотю! Лина Гола катать, катать, катать!
— Мы завтра на нём полетаем.
— Ага, — легко соглашается малыш. — Пути!
Он несколько раз изгибается всем телом, добиваясь, чтобы Ваймон поставил его на пол.
— Почему он с тобой? — тихо спрашиваю, присматриваясь, как Горан лезет вверх по декоративным горизонтальным полочкам на стене, напоминающим вертикальную лесенку. Он нагло пользуется поддержкой Варии, которая не может сорванцу ни в чём отказать. Рильмина, в отличие от вионки, идти на поводу маленького манипулятора не спешит. Стоит рядом, скрестив руки на груди, и скептически на всё это смотрит. У неё определённо подход к воспитанию детей такой же, как к крагам. Жёсткий.
— Родители в провинцию Мод улетели. Отдохнуть. Завтра вернутся.
Понятно, значит, у Тогриса визит неофициальный, раз никаких торжественных встреч не планируется. Впрочем, это понятно. Будь иначе, я бы не сегодня утром о его прибытии узнала, а намного раньше. Ну что ж, так даже лучше.
Ваймон, решив, что мне его общество больше не требуется, уходит к сосредоточенно пыхтящему братику, преодолевшему уже половину подъёма до окна. Одним движением подхватывает мальчишку и ставит на подоконник. Варию же, которая с облегчением опустила руки, обнимает и целует в висок.
О! К лицу всё ближе? Так-так-та-а-ак... Это несомненно прогресс в отношениях. Обычно прикасается к лицу только муж. Бывают, конечно, исключения. Если мужчина, например, полагает, что таким способом спровоцирует привязку. Срабатывает это в редких случаях, только когда у девушки настрой к нему позитивный. Если же влечение уже есть, нет никакого смысла в такой дополнительной стимуляции. А вот в том, чтобы показать, с какой нежностью он к девушке относится, смысл имеется.
