Азартных игр Луи не любил, а вот проверить свою ловкость и сноровку был не прочь.
Здесь тоже разговор часто заходил об опере, а не о шарах.
— Мне не нравится это новое веяние, — говорил один из его постоянный партнёров, граф Эстерхази, — эта мода давать мужчинам женские партии и наоборот.
— Позвольте, — спорил с ним другой игрок, барон Шварценберг, — мода эта была всегда.
Луи ёжился. Он начинал догадываться о том, чего ему следует ждать. И хотя он по-прежнему не знал о заинтересовавшей его девушке ровным счётом ничего, кроме того, что та пела как сирена, почему-то от мыслей о ней сердце Луи прихватывало тоской.
В конце концов он не удержался и взялся расспрашивать Рафаэля о ней — благо Рафаэль заговаривал о своём увлечении теперь почти каждый раз, когда оказывался с Луи вдвоём. От него, впрочем, тоже невозможно было добиться ничего, кроме бесконечных «ах» и «ох», «как она поёт…»
— А твой мальчик, случайно, не кастрат? — равнодушно раскуривая сигару, поинтересовался Луи, делая вид, что ему всё равно.
Рафаэль замер, прерванный на полуслове, глаза его расширились, и он быстро-быстро закивал.
— Это так пикантно, — полушёпотом сообщил он, наклоняясь вперёд и как бы откровенничая с Луи, — девушка в мужских ролях. От одной мысли о том, чтобы избавить её от этих тяжёлых камзолов, в которых она выходит выступать, у меня в паху пробегает жар, — продолжал тем временем Рафаэль, — я всё смотрю на неё и пытаюсь понять… — он качнул головой, отгоняя, видимо, образ, от которого избавиться никак не мог, — но… Всё, что я могу — это видеть её в одежде и издалека. Скажи, Луи… Хочешь ещё раз посмотреть на неё вместе со мной? Послушать, как она поёт?
Луи бросил на кузена быстрый взгляд. Соблазн увидеть Кенну — хоть бы и так, из зала, из сотни таких же других, был велик — и в то же время это означало признать, что он всего лишь один из них.
— В субботу она будет петь в «Похищении из Сераля»… постановка продлится шесть часов. Всесильные небеса, можно будет шесть часов смотреть на неё!
— Нет, — резко ответил Луи и потом только качнул головой, — в субботу у меня другие дела. Оперу я не слишком люблю. Не понимаю этой моды — демонстрировать мужчин, которые притворяются женщинами и наоборот.
Рафаэль фыркнул, слегка обиженный.
— Она прекрасна как андрогин! Совершенное существо, лишённое пола, явившееся из древних легенд!
— Может быть и так, но в субботу я с тобой не пойду, — Луи встал, намереваясь отправиться в дом, — а ты иди. Уверен, постановка пройдёт хорошо.
Он поднялся в спальню и долго в тот вечер не мог уснуть. До субботы оставалось ещё три дня — время ползло медленно и шипело на него, как змея. Сердце заходилось в стуке, стоило Луи подумать о том, что он теперь знает, как отыскать Кенну. Но слушать оперу в субботу он в самом деле не пошёл.
Добравшись до здания театра, он издали наблюдал, как Рафаэль покидает свой экипаж и заходит в вестибюль. Вечер был ясным, и солнце ещё не зашло.
Луи выбрал местечко в одном из трактирчиков, спрятавшихся в проулках за зданием театра, и, устроившись у окна, стал смотреть и ждать.
Казалось, шесть часов не закончатся никогда. Улица была пуста — гуляющие обходили её стороной.
Наконец с театральной площади послышался шум, парадные двери Оперы распахнулись, выпуская поток людей — и Луи тут же встал со своего места. Бросив несколько монет на стол, он вышел за двери и постарался занять позицию у задних дверей. Тут тоже уже начинала собираться толпа — этого Луи не ожидал. Он увидел цветочницу в отдалении и, всучив ей целый гульден, отобрал корзину цветов. Впрочем, таким изобретательным он оказался не один — поклонники с букетами уже отталкивали друг друга, чтобы подобраться поближе к выходу.
