А проведя день среди чистых ручьёв и шорохов листвы, жители города с удовольствием забирались в какой-нибудь кабачок на окраине или ресторанчик, укрывшийся под густыми ветвями в самом лесу. Гуляли и по одиночке, и семьями, и с компанией друзей. Обитатель Вены не находил большего удовольствия, чем, сложив в корзину еду, усесться в экипаж и поспешить на пикник под сень деревьев. Самое незначительное событие могло послужить причиной для отъезда за город и долгой прогулки: к списку официальных религиозных праздников венцы с радостью добавляли дни поминовения местных святых-заступников, чудотворных икон, чудесных явлений святых и по каждому случаю спешили выбраться на природу.
К семейным и церковным добавляли ещё и праздники императорской семьи: тезоименитство императора и его родни, и просто народные. Одним из таких старинных и почитаемых всеми венских праздников был «голубой понедельник» — из-за особенностей местных нравов нужный в Вене больше, чем где-либо ещё. «Голубой понедельник» становился продолжением воскресенья и помогал пережить томную грусть воскресных сумерек последних летних дней, навеваемую воспоминаниями о том, что на следующий день придётся возвращаться к работе.
Мысль о том, что и завтра можно отдохнуть, оставляла незамутненным счастье воскресного дня, а приятное ожидание «голубого понедельника» лишь увеличивало очарование воскресенья, совмещавшее в себе радость сегодняшних наслаждений и ожиданием новых грядущих удовольствий.
Луи к привычке венцев выезжать за город каждый выходной до сих пор причаститься не успел. Семья Лихтенштайнов по большей части имела в такие дни разные интересы и разные дела, потому Эрик, с одной стороны, предпочитал оставаться в городе и встречаться с друзьями — такими же высокопоставленными аристократами, как и он сам; Рафаэль, с другой, проводил время за игрой в бильярд или изучением винных карт. Само собой разумеется, что Софи не стала бы приглашать Луи на такую прогулку вдвоём.
Кенну, однако, ничто не удерживало — глядя на свою новую знакомую, которая Луи по-прежнему казалась, напротив, очень, очень давней, — Луи вообще невольно отмечал, что любая принуждённость и любые обязательные границы этикета ей чужды.
Кенна вела себя непосредственно и легко, улыбка почти не сходила с её губ, и в то же время стоило Луи попытаться дотронуться до неё, как та ускользала — будто солнечный зайчик, который нельзя поймать, как бы ты того ни хотел.
Они встретились, как и договаривались, у моста. По распоряжению Кенны Луи нанял экипаж, и, устроившись внутри, они направились к окраине города. Кенна сидела на скамейке напротив Луи и держала корзину с продуктами в руках — из-под белого полотенца, вытканного синей нитью, виднелись горлышко бутылки и сыр.
— С кем вы отправляетесь в подобные поездки, когда меня рядом нет? — будто бы шутя поинтересовался Луи, хотя на самом деле с тревогой ожидал ответа.
Кенна была настолько уступчива и поддавалась ему так легко, что невольно закрадывалась мысль о том, как часто она заводит себе подобных друзей. Тем более что Луи знал, что представляет из себя актёрская среда — каждый актёр и каждый певец, известный в свете, так или иначе имел мецената, а часто и более одного. Естественно, что завидев состоятельного на первый взгляд ухажёра, Кенна могла проявить к нему интерес. Но Луи знал, что ему нечего предложить. Того немногого, что он успел увезти с собой из Франции, вряд ли хватило бы, чтобы прожить долгую и безбедную жизнь и дать этой красивой девушке то, к чему она привыкла. От подобных мыслей Луи охватывала грусть. «Если бы я встретил вас раньше…» — думал он.
