Обнадёженно захлопав глазами, девушка остановилась, и двери лифта избавили мужчин от назойливой девицы.
- Я не понял, чтоего это ты ей пообещал? – нахмурился Вяземский. – Кажется, я ясно сказал, мне такие сотрудники не нужны.
- Да брось ты, Феликс, - хихикнул Генка. - Она же, как банный лист. Так бы и бежала за нами. Знаю я таких особ.
Вскоре авто Вяземского понесло приятелей в ближайшее Подмосковье.
- Ну и что ты цацкаешься с этой старухой? – глядя на дорогу, спросил Вяземский, памятуя о цели поездки.
- Так она грозиться в прокуратуру обратиться, - ответил Фролов.
- Пусть хоть к самому господу богу обращается! – засмеялся Феликс. - Скорее сдохнет, чем в судах правды найдёт!
Часа через полтора приятели оказались на месте. Возле деревянной развалюхи замер бульдозер, а у забора скучали рабочие. Покинув машину, Вяземский пнул хилую калитку и уверено пошагал к покосившемуся крыльцу. Переступив порог, он по-хозяйски огляделся, но от устремлённых на него десятка кошачьих глаз невольно поёжился.
Время в этом месте будто остановилось. Занимающая пол избы русская печь дышала благодушным теплом, на дощатом столе медным боком поблёскивал антикварный самовар, а в «красном» углу теплилась масляная лампада. Широкие лавки, тканые половики и деревянная кадка у входа, всё выглядело, как на иллюстрациях учебников по истории. Развешанные повсюду лечебные травы источали дурманящие запахи, которые перебивал аромат свежеиспечённого хлеба. О двадцать первом веке напоминал разве что лежащий на резном громоздком комоде ноутбук. Прикрытый кружевной салфеточкой, он выглядел инопланетным пришельцем и резал глаз.
У раскалённого очага, напоминая бабу-ягу из сказки, копошилась старуха. На лавках, печи и под столом развалились коты, а один крупный котяра меховым манто устроился даже на бабкином загривке.
- Ну и чего, старая, ты артачишься? – с порога спросил Вяземский.
- А здороваться, сынок, тебя не учили? – проскрипела старуха, вынимая подоспевший каравай. Поставив дымящийся хлеб на стол, она цепко взглянула на гостя.
- Некогда мне тут с тобой разговоры вести! – неожиданно для себя по-книжному произнёс Феликс. Хмыкнув, он тряхнул головой, отгоняя странный морок. - Собирайся! Тебе квартиру со всеми удобствами взамен твой халупы даём. Там и водопровод, и центральное отопление.
- А на что оно мне? – бабка ехидно прищурилась. - Здесь мои предки родились, здесь и представились. И я хочу рядом с ними лежать.
- Ну это я тебе устроить могу, - усмехнулся Феликс. – И твоим блохастым заодно, - он кивнул в сторону пушистых постояльцев.
Словно понимая человеческую речь, коты дружно зашипели, а старуха недобро взглянула на хамоватого визитёра:
- Сердца у тебя нет! – проворчала она. – И совести…
- А на что они мне? На них добра не купишь, - хмыкнул Вяземский и заявил. – Ты мне зубы не заговаривай. Твоя земля - теперь моя. Так что проваливай!
- На что тебе одному столько-то? Все ж дворы в округе скупил, - возмутилась женщина.
- Тебе какое дело, старая?
- Вот ведь жадность человеческая… - она осуждающе покачала головой. - На велосипеде неужто по своим хоромам собрался разъезжать?
- Да хоть на электрокаре. Хватит болтать. Собирайся! – потребовал Феликс, пропустив мимо ушей увещевания старухи.
- А не боишься, милок, что это тебе боком может выйти?
- В суд обратишься? – ухмыльнулся Вяземский.
- Не-е-ет, - отмахнулась бабка и проницательно уставилась в глаза незваного гостя. – Такого, как ты, судом не прошибёшь… - прошипела она и спросила. - И божьего суда не боишься?
