Колючая сказка - страница 8
Но если полотна прошлых веков заставляли Вяземского задержаться и полюбоваться мастерством живописцев, тонко передающих облик людей и обстановку исторических эпох, то произведения художников начала XX столетия вводили мужчину в мысленный ступор.
И уж совсем плохо обстояло дело с современными мастерами.
Наблюдая за тем как разодетая публика, взирая на картину модного общепризнанного гения, восторженно ахает, Феликс, всё большеее сомневаясь в своём представлении прекрасного, ощущал себя недочеловеком. Он не мог найти объяснения, почему обычная отрыжка на холст вызывает у продвинутой интеллигенции такой экстаз? В конце концов, Вяземский пришёл к выводу, что с чувством прекрасного у него всё в порядке, просто устроители подобных выставок довольно изобретательные аферисты.
Но самым великим мошенником всех времён и народов Феликс давно считал Малевича. Хотя он искренне восхищался самим художником, и особенно продвигающими его деятелями от культуры. Выдать за произведение искусства мазню, которую любой, способный держать в руках малярный валик, накатает за пару минут – дорого стоит! Сколько легенд насочиняли вокруг сомнительного «шедевра», стараясь объяснить, в чём же неповторимость более чем посредственного полотна. А умение втюхать вот «ЭТО» за сумасшедшие бабки, у Вяземского как у бизнесмена вызывало огромное уважение.
Из задумчивости Феликса вывел вопрос подружки:
- Ну как тебе? – лихорадочно сверкая глазами, она сложила ручки на груди.
Разглядывая пёстрое полотно, Вяземский почувствовал, что мозги у него действительно отлетают.
- Эээ… - не зная, что ответить, промычал он.
Приняв замешательство спутника за восторг, Леночка воскликнула:
- Просто улётная картина!
- Нет слов… - выдавил Феликс.
Глядя на изображённый на холсте «винегрет», он предположил, что художник, перепив, пролил на скатерть тарелку борща, а потом, уткнувшись мордой в стол, просто уснул.
Широко улыбнувшись, девица махнула ручкой, и к ним подлетел служитель Минервы.
- Мадмуазель, у вас, прекрасный вкус! – залопотал специалист от искусства, алчно поедая клиентку взглядом. А заметив скептически кислую мину её спутника, начал уверять, что это самый что ни на есть подлинный и ранний «Хренович». - Вы посмотрите, какая экспрессия! Какое чувство цвета! Какое глубинное понимание мироздания заложено в полотне! – щебетал он.
Глубокомысленно потирая подбородок, Феликс тут же сообразил: раз на полотне отпечаталась щека с прилипшей к ней капустой самого раннего «Хреновича», цена подобного шедевра возрастает троекратно. Бизнесмен несколько приуныл, а искусствовед, многозначительно взглянув на Леночку, спросил.
– Вот, как вы думаете, что хотел сказать художник?
Неожиданный вопрос, застал девицу врасплох. В слабой надежде проникнуть в подсознание великого мастера она, многозначительно хмуря бровки, попыталась изобразить мыслительный процесс, но специалист не стал напрягать клиентку, а сам изложил возвышенные идеи упившегося гения. Слушая его, Леночка, соглашаясь, качала головой, словно пациент под воздействием гипнотизёра.
Феликс неожиданно понял, кого напоминает ему этот галерист – ушлого мошенника из сказки Андерсена.
- Вы посмотрите, какая восхитительная ткань! Какой великолепный узор заполняет её! Ах, а какая изысканная вышивка! А насколько тонкие кружева! - показывая на пустые ткацкие станки, уверял обманщик.