Уходит!
Нет, ну вы посмотрите на него ― просто уходит!
Довёл до ручки и в кусты!
Не отдавая себя отчёта, стаскиваю с ноги ботинок и со всей дури швыряю ему в спину.
Промазать с трёх шагов сложно.
― Сумасшедшее создание, ты совсем оху... ― на второй ботинок уже срабатывает реакция. Шмелёв вовремя пригибается и снаряд проносится над его головой. ― Саня, чтоб тебя! Я тебя сейчас отлуп... ― вскочив, замахиваюсь на него, но кисть без труда перехватывают в полёте, вопросительно выгибая бровь.
Во всём нём, в каждом его движении и мимике, сквозит непонимание, а у меня зубы только что не крошатся. Настолько крепко их стискиваю.
От злости.
То ли на себя, то ли на него, то ли... да на всё.
― Что сложного просто дать мне уйти?? ― бросаю с досадой, пытаясь вырвать запястье, но его держат крепко. Стискивая до потенциальных синяков. ― Всем же будет только легче!
― Кому всем? Тебе и... ― снова играю в тупую молчанку. Но на этот раз уже от того, что крыть мне просто нечем. ― Санёк, ― если я заведена как пружина, Даня спокоен словно античный бог. ― Давай сыграем в игру? Правда и действие называется.
― Правда или действие.
― А у нас будет "и". Правила простые: отвечаешь на вопрос честно и за мной действие, ― рывком притягивают меня ближе, впериваясь взглядом и понижая голос. ― Ты ведь соврала, когда сказала, что всё в прошлом, верно? На самом деле ты в меня до сих пор влюблена.
По позвоночнику пробегает липкий озноб, а поперёк горла застревает ком. Признание, уже много лет сидящее глубоко внутри, успело настолько срастить с сущностью, что отпустить его на волю оказывается слишком сложно.
Но Шмелёву на это плевать.
― Молчание ― знак согласия? ― продолжал напирать он. ― Я же и так знаю, что да, так чего отпираться?
― Если знаешь, зачем спрашиваешь?
― Потому что хочу услышать это от тебя. Да или нет?
― Это неважно. Потому что ничего не меняет.
― Да или нет, Горошек? ДА или НЕТ?! ― встряхивают меня как тряпичную куклу и я не выдерживаю.
― Да, да, да! ― выплёвываю автоматной очередью. И зарабатываю тишину. Чего он смотрит так, будто удивлён? Не ожидал, что сознаюсь? ― Доволен? Горд собой? Не бойся, я знаю, что это никогда не было взаимно и ни на что не претендую. Так что давай обойдёмся без заезженных клише в стиле: "Прости, дело совсем не в тебе, а во мне". Обещаю, я как-нибудь это переживу.
Шмелёв выслушивает тираду поразительно хладнокровно.
― Всё сказала?
― Всё.
― Полегчало?
― Не особо, если честно.
― Сочувствую. Потому, что дальше будет не легче, ― перехватив меня за затылок, его губы накрывают мои, впиваясь долгожданным, но обескураживающим поцелуем.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
