– Надо рассортировать, – сказал Юрик, – а ненужное можно выбросить. —
Все вещи у нас лежали по всей комнате кучками. Скоро даже коридор был у нас был завален, а Юрик всё доставал и доставал вещи с антресолей: там были рулоны бумаги – обои, клеёнка и ещё другие много вещей. Когда он слез со стремянки и оглядел всё: – Вот это да, – сказал он, – куда же мы это всё денем? —
– Надо подумать, – предложила я.
И мы сели на сундук в коридоре-прихожей.
– Кое-что придётся выбросить, – наконец решила я согласиться с мыслью Юрика.
– Что. например? – спросил он.
– Самовар, например, – сказала я.
– Самовар нельзя, сказал он, – во-первых, это металлолом, во-вторых, его можно ещё «ставить», он рабочий.
– А давай «поставим самовар», – обрадовалась я, – Мама придёт, а у нас чай из самовара! —
– Можно попробовать, согласился Юрик, – только сначала надо прибраться. Давай-ка запихнём всё это обратно пока! —
И он опять полез на стремянку и втащил туда велосипедную раму. Эта рама заняла почти всё место на антресолях, и как мы не старались, нам не удалось втащить туда и половины всех вещей.
– Как же они раньше там помещались? – удивилась я.
– Не знаю, – сказал Юрик, – наверное, утряслись! —
– Тогда посидим и подождём, пока они снова утрясутся. —
И мы сели на кухне чай пить, ждать. И дождались! Пришла наша Мама. Она не сказала ни слова про беспорядок, она даже не удивилась. Она прошла к себе в комнату, после того как легко перекусила с нами, и села за книги – экзамены же в институте.
Вечером, перед сном был «совет». Постановили: нам с Юриком, пока Мама сдаёт экзамены, – надо было «убраться» из города куда-нибудь подальше.
– В деревню, в это «Цыплятково-Курочкино»? – робко спросил Юрик.
– Нет, там слишком много природы, поедете к Деду в соседний городок N (Волжск), город всё-таки.
Так и «постановили», пока мы ещё чего-нибудь не натворили, решили увезти к Деду самовар.
Конец четвёртой части.
Часть пятая
«Совет» семейный на этом не закончился. Юрик сказал, что нужно собраться, чтобы ехать так далеко за 100 километров:
– На это уйдёт – день-два три!» —
А Иринка сказала-поправила папу-Юрика:
– Два-три дня! —
Мама обратилась к обоим и сказала:
– И так – и так всё понятно! – Понятно? —
Последнее слово-вопрос было как точка в разговоре-беседе.
Но! Решила она по-другому. У неё была подруга, которая жила на даче, в пригородном посёлке, совсем не далеко от города, куда можно было быстро доехать. Мама позвонила подруге, и та согласилась принять на время Юрика и Иринку пожить, пока у Мамы не кончится сессия-экзамены в институте.
Поехали в этот же день.
Ничего интересного по дороге не произошло. В электричке было почти пусто. Напротив Иринки сидела у окна очень рыжая девчонка. Точно такая же рыжая девчонка сидела с другой стороны вагона и тоже у окна. Всю дорогу они смотрели в окно и громко переговаривались-кричали друг другу, будто играли в игру:
– У меня – речка, – кричала одна.
– У меня – тоже речка, – вторила другая громким голосом весело, когда мы проезжали мост через реку.
– А у меня – лес, – говорила первая.
– А у меня – тоже лес, говорила вторая, что напротив Иринки, всегда чему-то радуясь.
– А у меня – деревня. —
– А у меня – тоже деревня.
– А у меня – коза, – сказала первая с той стороны.
У второй близняшки козы не было. Она побежала к первой. Посмотрела на козу, задумалась.
– А у тебя не было козы, – опять сказала первая.
