КАССИО. А почему воин не может быть любимчиком женщин?
ЛОДОВИКО. Теперь Лодовико… Впрочем, роль Лодовико играл я.
ЯГО. И, разумеется, безупречно. Лучшая, я бы сказал, центральная роль спектакля. Просто странно, что пьеса называется «Отелло», а не «Лодовико».
ЛОДОВИКО. Твоя ирония неуместна. Ты прекрасно знаешь, что я не актер, а режиссер. К тому же, эту эпизодическую роль представителя дожа я играл случайно, поскольку ее исполнитель заболел.
ЯГО. Не скромничайте. Вы, правда, произнесли всего две или три фразы, но сразу стало ясно, что вы прирожденный актер, а вовсе не режиссер.
ЛОДОВИКО. (Не удостаивая колкуюреплику Яго ответом, обращается к женщинам.) К тебе, Эмилия, у меня претензий нет. Ты, Бьянка, была просто прелестна. Вот кем я недоволен, так это Дездемоной. Я еще в антракте сделал ей выговор. Кстати, а где она? Почему ее здесь нет?
Актеры оглядываются по сторонам. Действительно, Дездемоны нет, и все заметили это только сейчас.
ЭМИЛИЯ. Наверное, она еще переодевается.
ЛОДОВИКО. Пойди, взгляни, пожалуйста.
Эмилия выходит. Лодовико продолжает.
Взять, например, хотя бы ее последние слова: «Безвинно умираю». Я сто раз ей говорил, что это самая эффектная ее реплика. Когда уже все думают, что она испустила дух, она вдруг появляется из-за полога, бледная, с распущенными волосами, слабо стонет «Безвинно умираю» и падает. А она просто промямлила что-то из-за полога каким-то не своим голосом так, что публика почти ничего не слышала. На что это похоже? Убита концовка спектакля. Это недопустимо!
ЯГО. Вы лучше сделайте это замечание ей самой, когда она придет.
ЛОДОВИКО. И сделаю, не беспокойся.
ЯГО. Не побоитесь?
ЛОДОВИКО. Что ты все время меня подкусываешь? Дай мне спокойно отпраздновать этот вечер, а завтра я с тобой разберусь. Я знаю твою любимую фразу: «Я бы поставил спектакль по-другому». Так я скажу тебе вот что: все знают, как не надо ставить спектакль, но никто не знает, как надо его ставить.
ЭМИЛИЯ. (Возвращаясь.) Ее гримерка пуста.
БЬЯНКА. И на поклоны она не вышла.
КАССИО. Наша примадонна опять чем-то недовольна.
ОТЕЛЛО. (Лодовико.) Очевидно, она обиделась на выговор, который вы сделали ей в антракте.
КАССИО. (Не без ехидства.) И завтра она пойдет жаловаться на вас директору.
ЛОДОВИКО. (Обеспокоенно.) Но это был вовсе не выговор… Лишь замечание, и сделанное в очень тактичной форме.
ЯГО. Вот это вы и скажете директору, когда он вас вызовет.
КАССИО. Или когда она вас вызовет.
ЛОДОВИКО. Бьянка, поищи, пожалуйста, Веронику Сергеевну. Неудобно продолжать праздновать премьеру без нее. Она обидится.
ЯГО. Не Веронику Сергеевну, а Дездемону. (С иронической назидательностью.) Надо называть друг друга только сценическими именами, чтобы полностью вжиться в роли и в спектакль. Это ваш метод.
Лодовико предпочитает не реагировать. Бьянка выходит. Пауза.
КАССИО. Вы не нервничайте. Когда она вас вызовет, вы извинитесь перед ней и директором в очень тактичной форме, и, может быть, она вас простит.
ЛОДОВИКО. (Раздраженно.) Плевать я хотел на директора и эту его капризную любовницу. Я не намерен без конца потакать ее причудам.
ЯГО. На вашем месте я бы не стал говорить такие слова при свидетелях.
Бьянка возвращается.
БЬЯНКА. Ее нигде не видно.
ЛОДОВИКО. А ты спрашивала вахтера?
БЬЯНКА. Вахтер спит.
ЛОДОВИКО. Разбуди его и спроси, не видел ли он ее.
Бьянка выходит. Пауза. Лодовико явно нервничает.
