Кристина всегда была в центре внимания и принимала его со снисхождением. Она, с небрежным изяществом и пухлыми губами накрашенными алой помадой, смотрелась выигрышно даже на фоне совсем молодых девушек.
Максим всеми силами пытался скрыть свою ярую антипатию к Кристине, но он не был способен на ложь или игру в симпатии. Его выдавало напряженное выражение лица, застивший взгляд и еле заметно искажавшаяся полоса губ.
Все его существо осуждало эту женщину, и он искренне не понимал, как его добрая и милая жена могла общаться с Кристиной.
Даже в том, как он произносил её имя была доля пренебрежения. Он часто говорил «та Кристина» или же «твоя подруга», как будто в звучании её имени уже было что-то оскорбительное для него.
Алина Кристиной восхищалась. Она была благодарна всем и вся, что эта женщина была её подругой.
Кристина была тем единственным, что Алина была не способна принести в жертву ради семейного счастья.
Кристина была такой, какой хотела бы быть сама Алина, но никогда бы не осмелилась. Она не осмеливалась даже признаться в этом себе. А Кристина, казалось, все понимает. Улыбалась немного снисходительно и по-доброму смотрела, рассказывая что-то, иногда отпивая красное вино и поигрывала туфлей на высокой шпильке, покачивая её на пальцах ноги.
Алине казалось, что она по-настоящему свободна, она та, кем является на самом деле лишь когда была наедине с Кристиной.
Без ребенка, что постоянно дергает за руку или же хныкает. Пропадает сутулость, которая, казалось, стала неотъемлемой. А скромная, едва заметная улыбка, превращается в обворожительную улыбку молодой женщины.
Когда же она возвращается к Максиму Алина вспоминала себя с неловкостью и стеснением. Обычно, она обвиняла во всем вино, из-за которого она становилась такой, как после ей казалось, нелепой. Потому она позволяла себе выпить лишь в компании своей подруги. И лишь тогда пропадала её скомканость движений, и она расслабленно-небрежно выравнивала спину и накручивала прядь волос на палец.
Возможно из-за этого Алина казалась сама себе лицемерной. Ей казалось, что она смотрит на себя в какое-то кривое зеркало, а по утрам, подобно клоуну, наносит грим.
Её попытки объединить эти две грани себя приводили к неудачам. И она предпринимала такие попытки лишь когда была немного пьяной, как будто забывала всю свою неуверенность и страхи. Когда в её крови не оставалось ни грамма алкоголя она как будто не находила смысла объединить эти две грани. Однажды вечером она сидела у зеркала, спиной к Максиму, она несколько часов назад вернулась со встречи с Кристиной, потому не могла бороться со своим стремлением поведать мужу о жизни Кристины, позабыв о антипатии того к этой женщине.
Через зеркало она видела, как её муж переворачивает подушку, поправляет одеяло и тогда, полная одушевления, она решила поведать то, что Кристина ей сегодня рассказала. Она всеми силами пыталась сделать свой голос безразличным, чтобы не выдать своего восхищения.
– Помнишь Энди? – безмятежно осведомилась Алина, поглядывая на мужа через зеркало. Тот повернулся к ней и слегка нахмурился, задумавшись.
– Парень твоей подруги?
– Да, – Алина кивнула.
Эндрю был американцем и у него была невеста до того, как он встретил Кристину. Она путешествовала по Европе, не задерживаясь ни в каком городе дольше чем на неделю. Она флиртовала с местными мужчинами, ходила на выставки картин, а по вечерам сидела в небольших пабах, пропитанных культурой этой страны и города. Они с Эндрю познакомились в таком пабе и уже на второй день у них начался роман. Они рванули в какой-то курортный городок с теплыми морскими водами, жарким солнцем и небольшими деревянными домиками. Эндрю даже не сообщил своей невесте о расставании, та узнала от какого-то третьего лица, а Кристина отправила, перед тем как отключить телефон, сообщение своему мужчине, что остался ждать её на родине, о том, что они расстаются.
