* * *
Закончив свой рассказ, Синъити смотрит в окно.
Я беру чашку с кофе и откидываюсь на спинку стула.
Вот и вся истина. Произошла трагедия, и теперь я знаю, чем она закончилась.
Так думаю я в этот момент.
– В этом деле есть еще кое-что, о чем вы не знаете, господин Катагири…
Я было расслабился, но теперь опять настораживаюсь.
– Что вы имеете в виду?
– Я пригласил вас сюда сегодня, так как подумал, что должен вам об этом рассказать.
Сердце бьется сильнее, я потею.
Повисает напряженное молчание. Проходит некоторое время, прежде чем Синъити говорит:
– На самом деле в тот момент в доме не было никого из членов моей семьи.
Я не верю своим ушам. О чем это он?
– Что? О чем вы говорите?
– Наш Харука умер полгода назад.
– А?
– Когда он возвращался из школы, его на перекрестке сбил грузовик, который проехал на красный свет. Мальчик погиб мгновенно.
В памяти тут же возникает образ запыленного велосипедного седла, потерявшего своего хозяина. Значит, причина не в том, что мальчик слишком занят подготовкой к экзаменам…
– Ничего себе!..
– Тогда у жены и начались странности.
«Наш ребенок не умер. Он и сейчас живет с нами», – Мари продолжала в это верить. Каждое утро она готовила ланч-бокс для Харуки, стирала одежду и нижнее белье, которые никто не носил, ставила к ужину три тарелки. Она даже ходила в школу на открытые уроки.
Примерно в тот же период начались и проблемы с соседями. Не сосчитать, сколько раз она ссорилась с Кацурадой. Кричала, что у нее пылесос слишком громко шумит, мешает сыну готовиться к экзаменам, требовала немедленно выключить его. Супруги Кацурада въехали в соседний дом как раз в тот период, когда Мари начала терять рассудок. Можно лишь сказать, что им не повезло.
В общем, жена продолжала вести себя так, будто Харука жив. Думаю, и в ваше агентство она обратилась по той же причине.
«Облажался на пробном государственном экзамене в сентябре, и родители решили подсобить парню», – так мне сказал Миядзоно.
– Мы и похороны-то толком не устраивали, поэтому неудивительно, что соседи об этом не знали. Тем более что супруги Кацурада переехали сюда лишь полгода назад. Они ни разу не видели Харуку. Вот почему, когда он внезапно появился на пороге, она предположила, что это он и есть…
Синъити что-то достает. Это семейная фотография. Белокожий мальчик в очках застенчиво стоит между родителями. Довольно длинные черные шелковистые волосы закрывают уши. Как ни посмотри, это совсем не тот «Харука», с которым встретился я.
– Тогда кто этот мальчик?
Прошло слишком мало времени, чтобы я мог все осмыслить, но этот вопрос напросился сам собой.
– Просто мальчик из нашего района. Так сказала полиция. Он шестиклассник, а значит, ровесник Харуки.
Я припоминаю несколько эпизодов.
Во-первых, когда я просил его сыграть на фортепиано, он решительно отказался. Я списал это на трудности переходного возраста, но выходит, дело не в этом. Он не умеет играть – вот почему так яростно отказался. Он знал, какие хаос и безумие, какие зверства могут его ожидать, если откроется «подмена», на которой держалось хрупкое «спокойствие»…
Затем, решив немного «растопить лед» перед пробным занятием, я спросил его, любит ли он гулять в соседнем парке. Он ответил, что играет там в футбол и бейсбол с ребятами из школы. Я тогда не обратил на это внимания, но Харука учился в токийской частной школе, а не в местной государственной. Конечно, по соседству наверняка живут друзья его детства; может быть, с ними он гулял в парке. Однако маловероятно, что ребята из этих двух школ живут настолько близко, что могут вместе играть в футбол или бейсбол. Это единственная ошибка, которую допустил мальчик.
