Комната с видом на волны - страница 58

После недолгих размышлений, они поставили на огонь сковородку, подождали, пока она хорошенько нагреется, и переправили туда рыбу с картошкой. Готовка стала куда активнее и в разы аппетитней. Рыба шипела и румянилась. Бретт открыл бутылку белого вина, а Эми перед трапезой даже произнесла импровизированное благословение, поблагодарив карпа за его жизнь и его мясо, которое напитает их тела. Рыба была божественно вкусной, ужасно костистой и, несмотря на все молитвы, неустанно пыталась отомстить за свою смерть уколом тонкой косточки в нёбо.

После ужина, Бретт и Эми по традиции отправились совершить свой ежевечерний моцион. Когда они проходили мимо входа в парк, то увидели, что все три алоэ всё так же мёрзнут на улице. Хуже того, горшок одного из них был расколочен, и бедное растение с огромным комком земли в корнях валялось на боку.

Отныне это больше не было воровством. Это было спасением. Сегодня они отняли одну жизнь, и лучшее, чем они могли бы отплатить за это, было сохранить другую. Они нисколько не сомневались в своих действиях. Страх быть пойманными ушёл прочь. Самоубеждение – сильная штука. Бретт схватил цветок на руки, будто жертву аварии, а Эми побежала вперёд, открывать перед ними двери. Они донесли алоэ домой, где после бешеных поисков горшка Эми извлекла из шкафа на балконе, также известного как Шкаф Бесполезных, Но Возможно Чем-то Памятных Вещей, ведёрко от попкорна, которое они как-то приволокли домой, после сеанса кино.

Кино было никчёмным, а вот попкорн – неожиданно вкусным для мусорной еды. Они сбежали с середины сеанса, и отправились гулять по улицам, есть попкорн и смотреть на закатное небо, отражающееся в зеркальных окнах высоток. Занудный дождь, весь день то умолкающий, то набирающий силу вновь, свернулся горсткой разорванных ветром туч, словно дырявый шатёр цыганского цирка, и обиженно поплыл куда-то в сторону юго-востока.

Они шли, не чувствуя земли под ногами. Глазея по сторонам, болтая и жестикулируя, словно пьяные итальянские рабочие. Радуясь каждому красивому зданию, каждому толстому коту и необычному прохожему.

Когда Бретт и Эми пытались пересечь очередную вставшую на пути боковую улочку мимо них, держась поодаль друг от друга, прокатили три девушки на бесшумных электромопедах. Светящиеся рожки на их головах говорили о том, что девушки недавно покинули одну и ту же вечеринку, а постные лица и почтительное расстояние, которое они соблюдали с монашеской строгостью, шептали, что ушли они раньше времени и в серьёзной ссоре, но в силу колоссальной магнитуды непреодолимых причин были обязаны держаться вместе. Хоть и не рядом.

– Рассорившиеся соседки, – хихикнула Эми. – Наверняка, не поделили какого-нибудь красавчика.

– Знаешь по опыту?

– Спрашиваешь!.. – блеснула глазами Эми и, засмеявшись звонко и беспечно, посильнее приобняла Бретта.

Впереди их ждали ещё улицы, ещё дома, коты и голуби, светло-синие синтезаторы с мороженным в вафельных стаканчиках и целый город, который, как оказалось, они не знали совсем.

Под конец вечера уже порядком утомлённые, с ногами, гудящими от непривычно большого объёма пеших перемещений, они очутились в полупустом парке. Они держались за руки и продолжали смотреть завороженными глазами друг на друга и на тускнеющее небо, чистое после дождя. Быстро высыхающие лужи ещё умудрялись хлюпать под ногами, а девочка с копной густых рыжих волос и нелепо зачёсанной чёлкой играла на трубе, примостив её на сиденье своего старомодного прогулочного велосипеда. Она наполняла весь мир вокруг, или, по крайней мере, кусочек этого безлюдного вечернего парка, волшебными звуками неидеальной живой музыки. Сами не заметив того, в густых, но очаровательно тёплых сумерках они вышли из парка прямо к своему дому, всё так же неся в руках пустое пластиковое ведёрко с яркой, призывной надписью.